— У нас вечно так: сапожник без сапог. А вообще, шить на себя ужасно скучно. Вроде как самой себе писать открытки ко дню рождения.
Майя улыбнулась в ответ и, не удержавшись, взъерошила собеседнице волосы. Да, черные волосы — вот что, пожалуй, доминировало в Валином облике. Не просто черные, а черные, как воронье крыло, с синим отливом, густые и струящиеся вдоль спины, словно водопад, до самой поясницы. Мечта всех режиссеров и операторов, снимающих рекламу шампуней и бальзамов-ополаскивателей.
Меж тем Анжелика, стоя в отдалении, увидела их и приветственно помахала рукой. Валя ответила тем же и проговорила:
— Пусть уж лучше Келли… Она красивая, и костюм ей идет, правда?
— Правда, — с чувством ответила Майя. — Костюм просто сказочный.
— Вот видите. К тому же все и так знают, кто его шил. Так что мое честолюбие вполне удовлетворено. — Она помолчала. — В прошлом году я одной подружке помогала делать наряд Пиковой дамы. Так она выиграла на конкурсе главный приз — плейер с наушниками. И при всех отдала его мне, представляете?
— Хороший плейер?
Валя хмыкнула:
— Не знаю, она потом забрала его назад… А вы пришли с Романом Сергеевичем? Вы ведь друзья детства?
Майя кивнула, вполуха слушая шушуканье за спиной: перезрелые девицы обсуждали подружку своего учителя («А она ничего — и фигурка, и прикид».— «Ну, прикид-то, положим, я видала и покруче… Интересно, сколько ей лет?» — «Поди все тридцать, а то и тридцать три…» — «Пожилая, но еще на ногах». — «Ой, девки, а Галка-то из девятого „Б" — она же в Ромушку влюблена по уши!» — «Галка? Это страшилище?!»).
— А это тоже твое творение? — спросила Майя, выделив в толпе Снежинок, Снегурочек, фей, принцесс и павлинов, забавную Бабу Ягу в кроссовках, пестрой юбке и маске с крючковатым носом, спускающимся ниже подбородка, точно шланг противогаза.
Валя фыркнула:
— Ни ума, ни фантазии. В настоящем костюме должно что-то выделяться, какая-то яркая деталь. Все остальное служит фоном. А тут… Я непонятно объясняю, да?
— Наоборот, очень понятно. Похоже, ты и впрямь классный мастер.
— Наверное, — безразлично отозвалась она, по-прежнему наблюдая за лесной ведьмой. — Где-то я ее уже видела. Только не могу вспомнить, где именно… Здравствуйте, Роман Сергеевич!
— Здравствуй, Савичева. Ты видела Леру Кузнецову? Этот сорванец Гришка, похоже, все-таки увязался за ней.
— Гриша? — вспомнила Валя. — В костюме гнома, да?
— Я ему покажу гнома. Сказано было: дискотека для старших классов. А он в каком? Еще опять школу подожжет…
— Да он тихий, — заступилась она. — И потом, куда же Лерка без него? Все-таки младший брат.
— Тихий, — проворчал Роман больше для порядка. — Как неизвлекаемая мина…
Отвечая на многочисленные «Здрассьте», они вырвались из толпы, и дышать стало легче. Майя подошла к зеркалу, над которым висел весьма недурно выполненный плакат: сексапильная Снегурочка панибратски треплет за холку жутковатое страшилище с чешуйчатым телом — ну да, год Дракона по восточному календарю… Поправила прическу и очки, мимоходом подумав: а я еще ничего. Не первой свежести, конечно, и слепа, как летучая мышь, однако кожа упругая, грудь не обвисла, и талия где положено… И — одна («В тридцать три мужа нет — и не будет» — народная мудрость). То есть, конечно, не монашка: случались нечаянные связи разной продолжительности, но все заканчивались ничем. Бросала она, бросали ее (кольнуло одно из давних воспоминаний: ласковый шепот в темноте, ощущение прохладных простыней и чужих чутких пальцев, которые осторожно снимают с нее очки, потом касаются ее волос, потом расстегивают пуговицы на блузке, опускаясь все ниже, потом в дело вступают губы, немного влажные, насмешливые и причудливо изогнутые. У их обладателя было реликтовое имя Артур, и он тоже носил очки в тонкой черной оправе. Ложась в постель, он укладывал их на тумбочку вместе с Майиными, нарочно переплетая их дужками — так, что создавалось впечатление, будто и очки занимаются любовью…). Чего-то в тебе не хватает, подруга. Ощущения внутреннего огня, тайны, как, например, в этой чертовке Келли. Прекрасная дама в серебристой шали, хрустальным видением мелькнувшая в створке трельяжа, но не Роковая женщина. Не Дама Пик.
Между тем на нее кто-то смотрел. Взгляд был пристальный и отнюдь не дружеский и принадлежал не Роману: тот строго отчитывал какого-то взъерошенного юнца, по виду отпетого школьного хулигана. Более внимательно посмотрев вокруг, она быстро установила его источник. И изумилась про себя: надо же, как тесен мир…
Охранник в традиционном камуфляже, с выставленной напоказ рацией и кобурой, за долю секунды успел отвести глаза, но Майя уже засекла его белесую челку и направилась прямо к нему, призывно улыбаясь и чуть покачивая бедрами.
— Мы с вами, кажется, встречались раньше? — певуче произнесла она.
Охранник, стиснув зубы, проговорил в пространство:
— Вы ошиблись, дамочка. Я вас в первый раз вижу. И, надеюсь, в последний.
Она притворно удивилась:
— Ну как же. Вас ведь зовут Эдик? Чудесное имя. Помнится, вы так блестяще владели рукопашным боем — у меня до сих пор фантомные боли в нижней челюсти. За что же вас разжаловали? Не смогли справиться с инвалидом?
— Я этому инвалиду… — Злые, как у хорька, глаза Эдика метнулись к Роману и обратно. — Между прочим, я при исполнении. Будете приставать — вызову милицию.
— А у меня пригласительный. — Майя помахала в воздухе белым глянцевым квадратиком. — Я здесь на законных основаниях.
— Да? И кого ты будешь изображать? Для Снежинки ты старовата… Бабу Ягу, я угадал?
— Баба Яга у вас уже есть, — заметила она. (Действительно, костюм был не шедевр — просто нагромождение старых тряпок и забавная маска из папье-маше… Однако шаркающая походка, согбенная спина, кособокость — словом, имидж выдержан неплохо.) — Кстати, прости за любопытство, за что ты на меня тогда взъелся? Лично тебе я вроде ничем не насолила… Или у вас с боссом были… гм… отношения интимного свойства?
— Пошла вон, — процедил Эдик (однако мучительно покраснев: неужели угадала?).
— Интересно, где он сейчас, твой босс?
— Сидит, — хмыкнул страж. — Дали, козлу, восемь лет за хищения.
— Встретила старого друга? — улыбнулся подошедший Роман. — Пойдем, я уже заждался.
— Закончил воспитательные дела? — спросила она.
— Их нельзя закончить, — выспренним тоном заметил он. — Они и после смерти будут преследовать меня.
На третьем этаже, куда они поднялись, было гораздо тише. Желтый свет фонаря со школьного дворика проникал сквозь широкие окна и создавал ощущение легкого интима. Майя ступала неслышно, глядя по сторонам с неизъяснимым чувством разведчика, после долгих лет вернувшегося на родину. Странно: никогда она не вспоминала школьные годы (два нелепо толстых альбома с фотографиями исправно пылились в самом дальнем углу на антресолях), никогда не испытывала ничего похожего на ностальгию… А вот поди ж ты.
— А помнишь, как ты в первый раз меня поцеловал? — вдруг спросила она.
Роман немного смутился.
— Помню, конечно.
— Когда это было?
— Ну…
— Не помнишь, — вынесла она приговор. — В десятом классе, и тоже под Новый год. В кабинете биологии.
Он рассмеялся и привлек ее к себе.
— На нас свалился скелет. Прибежала биологичка, и нас вульгарно застукали.
Они поплутали еще немного, и наконец Роман остановился и завозился с ключами.
— Кабинет истории, — пояснил он. — Моя вотчина. Пыль веков, смотри не расчихайся. А то снова застукают.
— Некому, — возразила она. — Все на дискотеке.
Дверь открылась. Майя зашарила рукой по стене в поисках выключателя. Роман мягко остановил:
— Не надо. Смотри: и так светло.
— Правда, — согласилась она. — Так даже лучше.
— Подожди здесь, ладно?
— А что будет?
— Будет сюрприз.
Он скользнул куда-то в полумрак, ловко обходя острые углы, высветился на фоне белесого окна, наклонился и чиркнул спичкой.
— Прошу к столу, госпожа.