Женевьева Дорманн
Бал Додо
Есть господа, что будить не боятся
Мертвые рифы в их вечном ночлеге.
Бескомпромиссный противник эрзаца,
Я воскресить не хочу и стараться
Тусклые тени в забытом ковчеге.
Прочно забыты названия тканей,
Что укрывали красоток истлевших,
И, как ни силься, не хватит стараний
На словари и на поиск названий
Бригов разбитых, портов постаревших.
Все же распутаем нити романа,
Понаблюдаем небес драпировку:
Запад муссоны рисует багряным,
Птицы уходят с пути «Сен-Жерана»;
Буря уже начала подготовку.
Плотно завесили небо Сюрата
Ткани из списка имен Фимиама,
Россыпи градин в четыре карата,
И гиацинтов разбитая вата,
И немигающий глаз урагана.
Здесь жил Шарден, и окрасилась челка
В желтые фрукты, лиловые ливни,
Шея в платке из индийского шелка.
И адмиралов подвозит двуколка
К ветра балконам в империи лилий.
Глава 1
В очередной раз Бени предстояло лететь на этом убогом самолете. «Боинг-747» держал курс на острова Индийского океана и вместил такое количество пассажиров, что их везли как груз. Экипаж прозвал этот рейс «помоечным» — за первые же два часа полета самолет превращался в мусорную свалку.
Стюардессы со стюардами повели на посадку длинную очередь пассажиров; в хвостовой отсек размещали индийцев, китайцев, метисов и туристов — их легко было узнать по одежде, — и повсюду на всех языках мира орали дети. Стоило Бени увидеть стюардессу, обслуживающую ее сектор, как сразу стало ясно — от этого путешествия не стоит ждать ничего хорошего. Долговязая сорокалетняя кляча, тощая и дряблая, с жестким тонкогубым лицом и обесцвеченными всклокоченными завитушками. Эдакая помесь вожатой отряда скаутов и тетушки Терезы, которую Бени ненавидела, — такая же злобная и отталкивающая. Наверняка на этот помоечный рейс ее просто сослали и этим положили конец ее карьере. Коллеги держались от нее подальше, а два безумно веселых стюарда корчили рожи у нее за спиной. Паршивое начало!
— Проходите! Проходите! — кричит «вожатая», подгоняя индианку, та с большим трудом протискивается, в одной руке у нее младенец, в другой огромная сумка, которая застревает в проходе, еще двое малышей цепляются за подол. Сзади без багажа шагает молодой муж, его руки заняты тем, что он что-то выковыривает из зубов.
В салоне головного отсека просторнее; он считается бизнес-классом и заполнен реюньонскими чиновниками, летающими за казенный счет, и состоятельными островитянами, которые, глядя на то, что творится в хвостовом отсеке, ничуть не жалеют о потраченных деньгах — зато можно сидеть поудобнее и кушать повкуснее. Бени хорошо знаком этот тип людей. Чего стоит одна только семейка Люнерецев — она заметила их еще в зале ожидания Орли. Папа, мама и близняшки Вирджиния и Каролина. Они живут в городе Керпипе и доводятся дальними родственниками по бабушке со стороны отца. Хотя на Маврикии все белые доводятся друг другу какой-нибудь родней, их осталось не более двух десятков семей, они живут обособленно и в смешанные браки с индийцами, китайцами и метисами не вступают. В детстве Бени училась в колледже Сестер Лоретты в одном классе с близнецами Люнерец. Уже тогда они были здоровенными дылдами с огромными косами и выступающими челюстями, из которых торчали зубищи размером с детскую лопатку. Вивьян, с его особым чувством юмора, прозвал их «детки-людоедки» и описывал, как они обгрызают детские окорочка. При таких габаритах поражали их тонкие писклявые голоса — куда больше им подошли бы такие, что сродни пароходным гудкам в туманную ночь.
Вот и сейчас Бени сделала вид, что не заметила их, но визгливая Вирджиния де Люнерец истошным голосом стала окликать ее по имени. Улизнуть было невозможно, и Бени пришлось подойти поздороваться с ее родителями, моля Небо, чтобы они не висли на ее шее всю дорогу. К счастью, тщеславие Люнерецев обязывает их путешествовать только бизнес-классом, и это избавляет ее от такого соседства.
Каролина Люнерец мигом определила, что у Бени билет не в бизнес-класс, и тут же запричитала:
— Бедняжка, ты в этом салоне!
— Да, — съязвила Бени. — Я деньги коплю, хочу просадить их в казино. А потом, там, в хвосте, люди повеселее.
Это выходит далеко за рамки понимания Каролины. Она морщит свой кроличий нос, розовый от прыщей.
— Ты — и на равных со всеми этими индусами!
— А знаете что, — злорадно добавила Бени, — честно говоря, я просто боюсь, ведь когда самолет падает, именно носовая часть разбивается всмятку. Статистика! Погибших собирают по кусочкам и сваливают в одну кучу не сортируя. А потом эту студенистую кучу закапывают в одну могилу. А вот в хвосте шанс остаться в живых все-таки есть.