Остановившись перед бутиком на земляной площадке возле автобусной остановки, Бени тут же увидела, что дядя Гаэтан переживает не лучшие времена. Он сидел на бетонном основании, рука со вздутыми венами сжимала бутылку; запрокинув голову, он пил прямо из горлышка: судя по всему, он уже давно начал праздновать Рождество и плохо соображал, красное вино стекало за шиворот и заливало то, что служило ему рубашкой. От такой неловкости и от раздражения он топает здоровой ногой. Над ним хихикают дети, а нарядно одетые в честь праздника крестьяне делают вид, что не замечают его.
Бени вошла в магазин и от запаха инстинктивно задержала дыхание. Жирный метис набивает корзину, сзади ее тащит его дочь, с ощетинившейся от розовых бигуди головой, пытаясь таким образом к празднику распрямить волосы. Следуя за ними, Бени купила сигареты и тут же вышла. Она уже взялась за дверцу своего 4L, собираясь открыть ее, но тут Гаэтан Шейлад — не повезло! — заметил ее.
— Привет, гордячка! Как поживаешь?
— Все хорошо, дядя.
Она хотела этим и ограничиться, но тут увидела, как на той стороне улицы из машины выходит ее кузина Летиция де Карноэ, одна из сестер Вивьяна, и видит, как Бени разговаривает с пьянчужкой; у нее так вытянулась физиономия, что Бени решилась на провокацию и вплотную подошла к Гаэтану. Тот разочарованно качает головой. Вид Бени на фоне ее старой машины огорчает его.
— Эх, Марлен, — прохрипел он, — и ты катаешься на этом! Ты!
— Дядя, меня зовут не Марлен…
— Должны так звать! С такой внешностью и такими глазами тебя следует звать Марлен!
Он сердито бьет кулаком по бетонному столбу, злобно озираясь.
— А я говорю, что ты Марлен, и я никогда больше не буду называть тебя по-другому, моя чертова племянница! И никто не запретит мне утверждать, что тебе надо ездить на «мерседесе». Да, на «мерседесе», поняла? И с шофером! А не на этой прогнившей развалюхе, она не годится даже для китайской шлюхи вроде Соланж! Такую жопу, как у тебя, Марлен, надо возить только на «мерседесе»…
Идиотский смех вырывается вдруг из его беззубого рта. Он понижает голос. Отблеск оживления проскользнул в его покрасневших глазах.
— Ты знаешь, стерва, что у тебя отличная задница? Лучше, чем у твоей стервы матери, которая тоже очень симпатичная стерва, понятно!
В двух шагах от них Легация де Карноэ оцепенела от ужаса. Любопытные собирались вокруг Бени и Гаэтана.
— Я прошу вас разговаривать со мной вежливо, дядюшка, — сухо обронила Бени. — Я ведь вежливо разговариваю с вами.