Она не видела своего мучителя из-за повязки на глазах и не знала, за что ее наказывают так сурово. Вспоминала все свои проступки и вслух каялась, просила прощения. Но тот, кто издевался над ней, был неумолим. Он лишь молчал в ответ на ее крики и мольбы. И наслаждался ее болью.
Бойка его узнала. С первой секунды, как только учуяла запах. Как только разобрала его эмоции. Она поняла, что не покинет это помещение живой. Как и то, что ее ждёт еще не один час истязаний. Потому что тот, кто делал это с ней, ест боль на завтрак. Он под стать своему Владыке, такой же жестокий, такой же безжалостный. Такой же садист. У него вместо сердца камень, закаленный пламенем его собственной души, не способной на сострадание и прощение.
Она смирилась со своей участью. Никто ее не спасёт. Ее госпожа слишком занята в погоне за собственным положением, чтобы искать ее сейчас. Гидон обязательно хватится, но позже. И не успеет. А узнав, кто именно держит Бойку, даже препятствовать не станет. Какой бы могущественной ни была императрица Внутренних Кругов, она не пойдёт против Адских генералов. Силёнок не хватит. И не будет Гидон ставить на кон свой трон ради нее, когда-то безродной сиротки. Ну и что, что императрица ее разглядела среди прислуги? Ну и что, что вырастила и возвысила. Бойка в ее глазах осталась той же нищенкой без рода и племени. Выходит, что даже отомстить за нее никто не сможет. Ну и пусть! Она все сделает сама. Как и до этого момента.
— Будь ты проклят… — с трудом пошевелила она губами, не способная даже говорить.
Но он услышал ее, о чем свидетельствовал его смех. Это первый звук, который он издал с момента, как заманил в ловушку и приволок сюда. Пусть смеётся. Бойка собрала последнюю магию, которой обладала, чтобы вложить ее в собственную месть, звучащую шепотом:
— Будь ты проклят, Север Псарь.
39
Как хорошо, что сюда не проникали звуки маскарада, который был еще в самом разгаре. Возвращаться на него отчаянно не хотелось, да и нужды в том не было. Пусть гости резвятся, развлекаясь кто во что горазд. Все, чего хотел от этого мероприятия, он уже получил. И теперь можно было совсем ненадолго расслабиться, наслаждаясь покоем.
Ганнибал развалился в кресле. Щелкнул пальцами, создавая между ними маленький огонёк. Поднес к нему сигарету, которую аккуратно сжимал острыми когтями. Закурил. Вобрал дым, с наслаждением пропуская его через все шесть пар лёгких.
— Ты с женщинами не обращаешься так трепетно, как с этой бациллой, — хохотнул Асвен, сидевший в кресле напротив него.
— Я нежен только с теми, кто этого заслуживает, — ухмыльнулся Владыка.
— Точно. — Асвен расплылся в довольной улыбке.
— Я все сделала верно, мои повелители? — спросила Нэги, переминаясь с ноги на ногу.
— В лучшем виде, — ответил ей Асвен.
Масок на демонах не было, сейчас они им не требовались.
— Тебя что-то тревожит? — спросил сын Вельзевула, выпуская дым через ноздри.
— Как?.. — замялась демонесса, не решаясь озвучить свой вопрос полностью.
— С ней все в порядке, — нахмурился Асвен, взъерошив короткие светлые волосы. — Я тебе обещал и слово свое сдержал. Можешь пойти и проверить.
— Я не… — начала было Нэги, но Ганнибал остановил ее жестом.
Она кивнула, понимая, что здесь ее больше не держат, и поспешила удалиться.
Ганнибал с сожалением потушил докуренную сигарету. Ему нравилось курить настолько, что эти табачные изделия поставляли ему регулярно. Теперь, когда Новый Ад упорядочен и под контролем, он планировал организовать производство сигарет уже подходящего для себя размера. Их несложно создавать, но он не может отвлекаться на это от основных обязанностей.
— Нам стоит поговорить о Гидон, — начал Ганнибал.
— Не надо, брат, — вскинулся Асвен. — Не порть послевкусие.
— Мы должны решить этот вопрос.
— Ты и сам знаешь, что решать тут нечего, — резонно заметил его собеседник. — Ты же не собираешься ответить императрице взаимностью. — Асвен ухмыльнулся. — Уж точно не после того, что было.
— Не я один принимаю решение.
— Мы солидарны с тобой, брат. — Голубой огонёк вспыхнул в глазах Асвена. — Как всегда.
— Не все вы. — Ганнибал покачал головой.