– Да, но только заглушить! Ожидание все же будет жить внутри вас! Вы должны рубить дерево под корень! – прервал меня Оберейт. – Будьте здесь на земле подобны автомату! Человеку в летаргическом сне! Никогда не тянитесь за желанным плодом, если только с этим связано хотя бы малейшее ожидание, не двигайтесь, и он, поспев, сам упадет вам в руки. Вначале это кажется вам странствованием по безотрадной пустыне – быть может, в течение долгого времени – но затем вас внезапно озарит свет и вы увидите все – и прекрасное, и безобразное – в новом, невиданном блеске. Тогда для вас не будет важного и неважного, все происходящее станет одинаково важным – вы уподобитесь неуязвимому Зигфриду, омывшемуся в крови дракона, и сможете сказать про себя: «Я выплываю с белоснежными парусами в безбрежное море вечной жизни!»
***
То были последние слова, сказанные мне Иоганном Германом Оберейтом – я его больше никогда не видел.
Тем временем прошло много лет; я старался, насколько было в моих силах, следовать учению, открытому для меня Оберейтом, но ожидания и надежды все же не хотят исчезать из моего сердца.
Я чувствую себя слишком слабым для того, чтобы вырвать их с корнем, как сорную траву, и теперь более не удивляюсь тому, что на бесчисленных кладбищенских могильных плитах так редко встречается надпись:
V | I
V | O