Глава 11
Граф Аракчеев узнает о заговоре
Алексей Андреевич Аракчеев был военным министром, но несмотря на это, он заведовал всеми тайными делами империи, даже не имея портфеля министра внутренних дел. Его агенты рыскали по всей стране, и даже за ее пределами в поисках информации, которая нужна была всемогущему министру. Если у французского императора Наполеона был министр Фуше, то у русского императора Александра Первого был Аракчеев /всесильный временщик /. Фуше и Аракчеев никогда не виделись, но знали друг о друге абсолютно все, вплоть до мельчайших подробностей. Они издалека следили за деятельностью друг друга, явно симпатизируя друг другу. Их объединяла жажда власти и любовь к хорошеньким женщинам, и тот и тот был одинок, так и не сумев обзавестись семьей. И Аракчеев, и Фуше были значительными фигурами в политике той эпохи, и имели огромное влияние на своих императоров, предпочитая при этом все время оставаться в тени.
Граф Аракчеев был высоким худощавым мужчиной средних лет с крючковатым носом. Его серые водянистые глаза пронизывали собеседника насквозь. Аракчеева многие побаивались за жестокий характер и за неприятную манеру за всеми следить, даже за высокородными дворянами. Именно этот человек создал военные поселения, в которых всех: и мужиков, и баб заставляли заниматься муштрой, изучать военную науку. Для всех шилась военная форма по единому образцу, утвержденному министром-«новатором». С утра крестьяне работали в поле, порались возле скотины, женщины готовили обед и хозяйничали по дому. Во второй половине дня унтер-офицер выгонял деревенских жителей из хат на плац для проведения военных занятий. В одном строю маршировали левой-правой под команду: «сено-солома» и мужики и бабы, позади бежали ребятишки, пытаясь не отставать от взрослых.
Это была какая-то пародия на военные лагеря, в которых проходили обучение новобранцы. Военные поселения, основанные, главным образом, в южных регионах, вызвали массовое недовольство крестьян, которым осточертело заниматься непривычным для них делом. В селах, один за другим, вспыхивали бунты, недовольные хватали в руки вилы, топоры и шли крушить деревянные казармы, врывались в избы, где жили унтер-офицеры и расправлялись со своими мучителями.
* * *
«Так не далеко до Пугачевского бунта! – говорили перепуганные помещики окрестных сел. Сначала восставшие сметут военные поселения, а потом кинутся поджигать наши усадьбы, и убивать хозяев.» В имении Борщевских также было неспокойно. Старик Борщевский был крайне недовольный решением Аракчеева. В доме Игната Петровича собирались знакомые помещики. Они вели длинные дискуссии относительно последних событий.
- Не понимаю! Что то за чертовщина?! Какой дурень придумал эти военные поселения? – возмущался разгневанный барин Иван Григорьевич Малеванный. – Спрашивается, зачем они нам на юге? Если и начнется война, то Наполеон с армией пойдет на Москву, с востока, через Польшу. Там, в Польше, у него усиленный корпус маршала Даву стоит, и коммуникации готовы.
- А, может, Аракчеев думает, что французы с юга вторгнутся в наши земли? – предположил седоусый Кондрат Степанович Науменко. – Говорят, у Наполеона на одном из островов в Средиземном море уже готова операционная база, и боеприпасы завезены. А недавно там высадился многотысячный французский отряд.
- Может и так случиться, - сказал Игнат Петрович Борщевский. – Наполеон-то, Мальту захватил! И теперь там развевается французский флаг.
- Как это? – не поверил своим ушам Малеванный. – Как корсиканцу едалось захватить Мальту, этот же остров неприступный. Как французам удалось его захватить?
- А вот так, хитростью, не знаешь как, - ворчал Борщевский. Он повернулся спиной к собравшимся и что-то искал в книжной шкафу. – Пресной воды на острове же нет, ни одной речушки. Вся питьевая вода, которую потребляет население и домашний скот, привозная. Воду завозят с близлежащих островов или с материка. Вот – справочник стран Европы! Нашел наконец-то! – Игнат Петрович положил книгу на стол и торопливо стал переворачивать страницы.
- Что ты ищешь? – спросил заинтересованно Кондрат Науменко.
- Да ищу карту, где находится этот остров в Средиземном море. Все! Нашел! – Игнат Петрович ткнул пальцем в карту и полностью закрыл им Мальту. Такой маленький остров оказался. – Подходите ближе, господа, посмотрите на карту. Вот Западная Европа. Вот Средиземное море. Вот этот клочок суши – остров Мальта. Тут стояли французские корабли, с этой стороны плавали английские корабли, вот тут стоял русский флот, которым командует адмирал Чичагов.
- Ну и скажите, на милость, что здесь делал наш флот? Куда смотрел Чичагов, если у него под носом французы вторглись на Мальту? – спросил Малеванный и посмотрел на приятелей: - У нас под носом взяли неприступную крепость, которую не смогла захватить даже многотысячная турецкая армия султана Сулеймана. Тогда осада длилась несколько месяцев, сотни атак были отбиты мальтийскими рыцарями, им помогало местное население. Потеряв тысячи убитыми, Сулейман снял осаду и вернулся в Стамбул. Мальта не сдалась, а ведь тогда, в XVII веке, султан Сулейман, прозванный в народе Великолепным, захватил Балканы, Венгрию, дошел до Австрии.
- Мне, кажется, что Наполеон специально захватил Мальту, чтобы она не досталась его вечным врагам англичанам, - сказал Кондрат Науменко. – Он до сих пор не может им простить своего поражения в Трафальгарском сражении. Когда английские моряки под командованием адмирала Нельсона полностью уничтожили французский флот.
- А мне кажется, что Мальту захватили, чтобы досадить царю Александру! – сказал Борщевский тоном оракула. В голосе старого помещика появились таинственные и зловещие нотки: - Наполеон знал, что отец нынешнего царя, Павел Первый, покровительствовал Мальтийскому ордену. Его даже избрали великим магистром. В Эрмитаже, в Голубом зале, висит огромный портрет императора Павла I, где он изображен в парадном мундире с наградами. Среди прочих орденов Павел одел и Мальтийский крест.
- Откуда это тебе известно, Игнат? Ты что был в Петербурге? Тебя приглашали в Зимний дворец? – заинтересованно, в один голос, спросили у Борщевского его приятели. Они были приятно удивлены возвышением Борщевского при дворе. И хотя русские цари частенько облагодетельствовали и осыпали милостями украинских дворян и архиереев, помещикам из Киевской губернии вдруг показалось, что их обошли вниманием. Им стало чуточку завидно, что Борщевский возвысился и стал выше их.
- Нет! – с достоинством ответил Игнат Петрович. – В Петербурге я не был, но точно знаю, что портрет существует. Об этом мне рассказывала внучка моя Флора.
- А-а-а, - немного разочарованно сказал Малеванный, - понятно. Княжна Безбородко должна хорошо знать северную столицу. Ее приемный отец был канцлером, министром иностранных дел.
- Иван Григорьевич, не серди меня, пожалуйста! – побагровел от злости старый Борщевский. – Флора, прежде всего, моя внучка! Она нашего рода – Борщевских, а не Безбородко. Он только помог в ее воспитании.
- Да не спорьте вы, господа, примерял друзей Кондрат Науменко. – Главное, что княжна Флора здорова. Ей бы сейчас еще жениха хорошего найти да деточек побольше! А кто родной отец, кто - приемный – какая разница! - старый Кондрат махнул рукой, давай понять, что спорить тут не о чем. - Идемте, господа, лучше водочки выпьем и пообедаем, а то у меня уже в животе урчит. Разговорами о политике сыт не будешь.
- А ты дело говоришь, Кондрат! – засмеялся Борщевский. – Что мы тут все обсуждаем высшие материи, как внук мой Богдан говорит. Шановне панство, приглашаю всех за стол.
* * *
В далеком Петербурге графу Аракчееву и дела не было до того, что киевские помещики недовольны были его политикой, а особенно военными поселениями. Министр даже не знал деда княжны Флоры, старого Борщевского, и его приятелей, у него и до того дел было по горло. Аракчеев был озабочен поездкой царя в Европу и его довольно длительным отсутствием, он имел тревожные новости для Александра I. Аракчеева беспокоила деятельность тайных обществ, стремившихся к свержению царской власти. Александр об этом еще не знал, поэтому, как только царский кортеж въехал в Зимний дворец, министр поспешил лично встретить царя. Царь был неприветлив, хотя и тактичен как всегда. Он прошел в свой кабинет, за ним проследовал Аракчеев. Заискивающе министр посмотрел на своего властелина и подобострастным голосом спросил: