- Что, сбежать решила? Не выйдет, - зловеще прорычал Шон, и в следующую секунду я унеслась в темнеющий проем под кроватью.
Меня бросили на холодный пол, мне связали руки, моя воля была полностью разбита. Все что я могла, это плакать и подчинятся, подчинятся и плакать. Меня подняли на ноги и грубо толкнули в спину.
- Петруччо, отведи ее в спальню.
Какое-то время мы шли молча, я потихоньку успокоилась и посмотрела на провожатого. Ни прямым, ни боковым зрением я не видела в нем ничего странного.
- Петруччо, ведь вы человек.
- Конечно человек, кто же еще?
- Зачем же вы тогда служите этим... этим, - я не смогла остановить слезы, хлынувшие из глаз и опять заплакала.
- Эх девочка, - он прижал меня к груди, - ты ведь не знаешь и половины того, что знаю я. Почему я служу им? Да потому, что ужасно боюсь их, пока я им нравлюсь, они не трогают меня. Но стоит провиниться, и гнев их становится ужасен, я даже не знаю, кого боюсь больше старого или молодого хозяина.
- А хозяйку?
- Хозяйку? Нет, хозяйку не боюсь, ведь я ее сын.
- Что? - резко остановилась я.
- Что слышала, - буркнул он и грубо дернул за веревку, - я родился до того, как старый хозяин возжелал маму. Он убил моего отца и «привязал» мать. Я слишком долго смотрел на ее мучения, в конце концов я решил убить ее, чтобы избавить от мучений, было сложно, но я смог убить ее. Но старый хозяин только рассмеялся, ее душа была в его подчинении, и он не отпустил ее, вернув с того света и оживив бездыханное тело. За провинность он хотел уничтожить меня, заперев уже мою душу в бездне ада, но мама... она отдала последнее, что у нее осталось - добровольное согласие на связь с ним, с демоном ада. Меня простили, по условиям договора, моя душа была в неприкосновенности, но мне запрещено покидать дворец, и я обречен до конца своей жизни прислуживать им.
Я была потрясена этой историей, но еще больше я была потрясена будничным тоном рассказчика.
- Но почему ты не убьешь своих хозяев?
- Это невозможно.
- Ты что пробовал?
Он остановился и посмотрел на меня, а затем на часы.
- Пойдем, я тебе кое-что покажу.
Спустя несколько минут блуждания по коридорам, мы вышли на галерею. Внизу зала располагались какие-то приспособления, узнав некоторые из них по картинкам в учебниках истории, я поняла, что мы оказались в пыточной.
- Раз в год, каждый раз после бала-маскарада, старый хозяин позволяет моей матушке убить себя любым способом. А вот они, смотри внимательно.
В пыточную зашел Демон, в его морде прослеживались черты лица графа, но и только. Вслед за ним в комнату вошла женщина, это не была блистающая графиня, что встречала гостей на вершине лестницы. Нет, это была сгорбленная изуродованная старуха, ее лицо землистого цвета покрывали шрамы, а в глазах плескалось безумие.
- Ну вот, дорогая, как мы будем меня убивать?
Старуха зашипела и, схватив топор, занесла его над головой.
- Опять топор? Это же скуч...
Топор опустился ему на голову, раскроив череп на две половины. Старуха прыгнула ему на грудь и принялась откручивать разрубленную голову, но у нее ничего не получалось.
«У него слабое сердце» послышался мне голос «двенадцатой», не знаю, что на меня нашло, но я подскочила к перилам и, свесившись с них, закричала.
- Сердце, уничтожь его сердце.
Старуха обернулась ко мне, в ее глазах мелькнуло понимание, и она начала рвать ему грудь, откуда-то снизу донесся протяжный вой. Голова на глазах стала сращиваться, но было уже поздно. Вырвав из груди демона бьющееся сердце, она впилась в него гнилыми зубами. Вой стал гораздо громче и отчаяние, а когда исчез последний кусочек, тела Демона и его жены начали рассыпаться. Если темная сущность демона исчезла в расщелине, расколовшей пол, то святящаяся душа его жены стала подниматься к сводам зала. Ее лицо, окутанное мягким сиянием, лучилось радостью и счастьем. Но вдруг из расщелины выметнулся длинный и тонкий как кнут лоскут темной субстанции, он обвернулся вокруг ног женщины и потянул ее вниз. Дикий крик отчаяния, звуковой волной оглушил нас. Свод зала рухнул и вслед за утягиваемой под землю метнулись два Архангела с пылающими мечами, и они почти успели... почти, начавшую меркнуть душу втянуло в расщелину, и она с грохотом захлопнулась. Покружив над ней, Архангелы стрелами взвились в небо.