— Спасибо, Роза, — прониклась я до такой степени, что невольные слёзы выступили на глазах.
— Ну, что ты, дочка, — засмущалась женщина, — что ты!
Она обняла меня, и мне сразу стало так тепло и уютно, как будто я дома в кругу самых родных мне людей.
— Успокоилась? — спросила моя заботливая тетушка.
На что я только головойкивнула.
— Вот и словно, — подытожила она. — Мы почти пришли. Если есть вопросы — спрашивай. Потом будет не до разговоров.
Вопросы роились в голове как пчёлы в улье, и я никак не могла выхватить хоть один из них.
— Что с платьем? — спросила я первое, что пришло в голову.
— Входя в двери замка, подумай о своём наряде, если есть конкретные идеи. Если нет, не расстраивайся. Магия Новогодней Ночи сделает это за тебя.
— А если мне не понравится? — засомневалась я в наличии у Магии вкуса?
— Всё будет хорошо! — сказала Роза. — Просто позволь себе быть счастливой в эту волшебную Ночь.
— Ох, — вздохнула я, что-то сильно на сказку «Золушка» смахивает. Тебе не кажется? — поинтересовалась я.
Роза задумалась, а потом сказала: «Разве что бесконечной лестницей к замку. Ты же не рабыня-падчерица, а я не фея-крёстная, — не то спрашивала, не то утверждала Роза, — сам князь давно и счастливо женат на своей Мине, а наследников, как я знаю, у него нет. Так что на принца не рассчитывай. Что ещё? — вспоминала Роза, — Ах, да — туфелька! Так! Смотри с обувью аккуратно. Не вздумай потерять. Возвращаться будешь босиком. Других тебе не выдадут, да и потерянную туфлю, навряд ли, вернут.
Во время Розиного монолога я успевала только головой кивать в знак согласия. «Слава Богу, — думала я, — хоть не Золушка, и то хорошо. Не люблю я эту сказку. Чистила казаны, чистила. Вдруг — опа! Здрасте! Я принцесса! Прошу любить и жаловать! А казаны, будь они не ладны, теперь не моё дело. У меня теперь другой круг интересов — балы, например, послы, и другие там самые разнообразные ослы, — думала я. — Бред! Не бывает так!
Роза, закончив свою нравоучительную речь, внимательно так на меня посмотрела и спросила: «А сама, какую сказку любишь?»
Я неопределённо пожала плечами.
— В детстве очень любила «Русалочку» и «Братья Лебеди» Андерсена, — сказала я, — но потом как-то разлюбила.
— Жертвенная любовь, значить, — подвела итог своим мыслям Роза, — а, разлюбила почему? — уточнила она.
— Не правильные сказки, — ответила я.
— Объясни, — попросила Роза.
— Вот смотри, — решил попытаться объяснить я, — «Красавица и Чудовище», она же «Аленький цветочек» или «Лягушка Царевна», сюда же «Спящую Красавицу» можно, — это всё муть. Сколько монстра не целуй, он или она в царевну, или принца не превратится.
— Проверено? — поинтересовалась Роза.
— Бог с тобой, — отмахнулась я, — и так ясно. А у Пушкина с его мёртвой царевной вообще, некрофилией попахивает. У Шарля Перо красавица хоть спала сто лет, тоже скажу я тебе, не первой свежести невеста, но хоть не мёртвая.
— Детка, это же аллегория, — попыталась вступиться за сказки Роза.
— Какая аллегория, Роза, если царевна в гробу лежит, не первый день к тому же?
— Жах! — сказала Роза, глядя на меня круглыми глазами.
— Вот и я о том же, — согласилась со своей дуэньей. — Другие сказки разбирать будет?
Роза недоверчиво покосилась так на меня из-за полей невообразимой шляпки, украшенной тремя атласными розами, желтой, розовой и почти белой.
— Буратино там, — начала перечислять я, — Красная Шапочка, Маша и медведь.
— Нет, — нашлась наконец-то с ответом женщина, — не надо сказок.
— Не надо так не надо, — покладисто согласилась я.
— Ты хотела меня о чём-то спросить перед балом, — напомнила Роза.
— Да, — вернулась я к насущным проблемам, — спасибо, что напомнила. Я хотела уточнить — мне есть чего опасаться, боятся или избегать?
— Хороший вопрос, — похвалила Роза, — но не своевременный. Ты под защитой самого хозяина замка, бессмертного Влада, так что бояться тебе точно ничего не нужно. Опасаться? Избегать? — повторила мои вопросы Роза, — думаю, нет. Ты на балу, красавица, а не на поле боевых действий. Развлекайся, знакомься, танцуй, флиртуй, для чего ещё нужны балы как не для этого.
Спрашивать о том, как я попаду, утром домой, не хотелось. Была стойкая уверенность, что если я как-то сюда попала, то однозначно, как-то отсюда выпаду. Если только я сейчас не на улице в коме, но об этом совершенно не думалось.