Сиятельная Розалия Таврическая, как ледокол «Ленин», прокладывала нам путь, в одном ей известном направлении, приклеив к губам фальшивую улыбку.
— Улыбайся, детка, — услышала я у себя в голове голос Розы.
— Зачем? — удивилась я.
— Так положено в обществе. На губах у девушки должна играть легкая, можно робкая, улыбка.
— Робкую не обещаю, — так же мысленно ответила я, — но улыбку гарантирую, причём откровенную.
Роза вздрогнула и повернула голову ко мне желая предупредить мои дальнейшие действия, но было поздно. Споткнувшись о пренебрежительный взгляд очередной претендентки на звание «Самая безвкусная новогодняя ёлка года» я медленно растянула губы в издевательской улыбке. От неожиданности Ёлка растеряла своё пренебрежение и круглыми от удивления глазами уставилась на меня. Смерив её фирменным взглядом моей Васьки, из серии «Фу, какая гадость!», я негромко, но так чтобы слышали присутствующие, обратилась к Розе: «Я тебе говорила, что не люблю сказки? — и так как вопрос был риторический, продолжила, — И вот этому достойное подтверждение».
Роза, не спеша, двигалась дальше, зашипела у меня в голове: «Что ты творишь?»
«Развлекаюсь, как ты и велела, — ответила я мысленно, — мы ведь на балу». И уже вслух добавила: «Как Коломбину не укрась, всё равно деревней останется, хоть платье из атласа, хоть из парчи, а породу, её ведь не спрячешь!» — закончила я свою мысль, ни на кого конкретно не глядя.
Видимо, моё предположение о породе попало в точку, потому что Ёлка побагровела и, сделав решительный шаг в нашу сторону, громко произнесла: «Вы, кого-то конкретного имеете в виду, юная, — на этом слове она сделала ударение, — леди?».
Вот зря она так со мной. Ведь могла бы и промолчать, сделав вид, что её это не касается. А теперь сама виновата. Я повернула голову в сторону Ёлки и, улыбнувшись своей самой лучезарной улыбкой произнесла: «Да, Вы правы. Я леди, несмотря на то, что юная. А если быть более точной — я графиня Привалова младшая. А вот кто Вы, если позволяете себе обратиться ко мне, не будучи ни знакомой, ни представленной?»
Ёлка некрасиво скривила своё сильно накрашенное лицо и снисходительно произнесла, как выплюнула: «Дебютантка».
Лицо моей дуэньи полыхало гневом так, что можно было спокойно разжигать костёр, спички не потребовались бы.
— Да как Вы смеете баронесса?! — возмутилась Таврическое Сиятельство, — графина приглашена лично Их Сиятельством князем Цепишем.
— Оставьте её, тётушка, — сказала я. — Что Вы хотите от бедной, пожилой женщины? — оба слова были выбраны специально, так как такое количество украшений могла одеть на себя только женщина выбившаяся, как говориться «из грязи в князи», что б ни дай Бог никто не заподозрил, что у неё чего-то нет. Ну а про возраст — это любимая шпилька для всех, кто давно уже перешёл рубеж «немного за двадцать». Как правило, бьёт точно в цель, на некоторое время, деморализуя соперницу. И пока не пойми, какая баронесса, хватала ртом воздух от возмущения, я продолжила глядя ей в глаза: «Не находите, что главная роль в премьере, значительно перспективней аналогичной в бенефисе?».
Это была чистая победа. Враг, серией коротких ударов был загнан в угол ринга, где и получил финальный коронный удар под дых. Одним словом — нокаут. Тут и считать до десяти не придётся. После такого баронесса вряд ли быстро оклемается.
Мы продолжили своё движение по не известному мне маршруту, к одной Розе ведомой цели.
— Роза, — мысленно кликнула я тётушку, — нам ещё долго тут толкаться?
Роза притормозила и, посмотрев на меня, как на слабоумную так же мысленно ответила: «Мы не толкаемся, а направляемся к хозяину праздника. Поприветствовать и поблагодарить».
Я закатила глаза, даже не представляя себе, как долго может продлиться этот марафон.