— А где твоя жена? — не ответив на вопрос, спросила женщина.
— Так ты к Мине? — поинтересовался Князь, — она только что была здесь.
— Нет, дорогой я к тебе, — обворожительно улыбаясь, ответила Смерть, но хочу что бы твоя супруга тоже здесь поприсутствовала.
— Я к Вашим услугам, сударыня, — сказала Мина. Выходя из-за спины очень полной и совершенно белой от страха женщины преклонных лет, — Ваше появление, миледи, — продолжила Мина, — всегда эффектно, для некоторых, — и она показала глазами на еле живую от страха даму, — так слишком.
— Ничего, — громко ответила Смерть, — переживут. А не переживут, так тоже ничего страшного, — и она засмеялась двусмысленности своей шутки.
Присутствующие в зале пытались улыбаться, но у них плохо это получалось.
— Почему они все дрожат от страха, — тихо спросила я у графа.
Калиостро удивлённо приподнял брови и ответил: «Так ведь это Смерть!»
— Это я поняла, — сказала я, — непонятно только почему они все так бояться. Она же предупредила, что с частным визитом, значить не на работе. Чего тогда дрожать?
Меня раздражал повисший в зале тошнотворный запах страха.
— А вдруг она передумает? — уже с интересом спросил у меня граф.
— Значить передумает, — ответила я, — всё равно они не в силах повлиять на её решение. Захочет, передумает, захочет, нет. От того, что они бояться, ничего ведь не измениться? — спросила я графа.
— Думаю, вы правы, графиня, — согласился со мной Калиостро.
— Тогда зачем своим страхом атмосферу портить? — спросила я громче, чем хотела.
На нас тут же были устремлены взгляды всех присутствующих. У некоторых в глазах читалось явное облегчение, что не на него обратит своё внимание госпожа Смерть, у некоторых в глазах стояла жалость и явно просматривалось — вот, дура! Меня всё это не интересовало.
«Овцы», — беззлобно подумала я.
— Ещё какие, — ответила мне Смерть.
— Добрый вечер, миледи, — сказала я, присаживаясь в глубоком реверансе. Как правильно обращаться к Смерти, а тем более на балу, я не знала, поэтому решила воспользоваться обращением Мины.
— А она милашка, — сказала Смерть, ни к кому конкретно не обращаясь, но в тоже время, пристально меня, разглядывая, — эта младшая из рода Приваловых. Подойди ко мне, дитя, — позвала меня женщина.
— Не иди, — шепнул граф.
Я посмотрела на него как на оооочень странного человека.
— Извините, граф, — сказал я довольно громко, — но вынуждена Вас покинуть. Нет, нет, не провожайте меня, граф, — сказала я совершенно ошарашенному мужчине, явно не собирающемуся меня провожать, — путешествие может быть опасно, — добила я струсившего графа.
— Браво, детка, — сказала Смерть, несколько раз демонстративно хлопнув в ладоши, — браво!
— Ты с частным визитом, — раздался в тишине незнакомый голос, — надеюсь, не забыла.
— Но она мне нравиться, — возмутилась Смерть и капризно сморщила носик.
«Ещё бы ножкой топнула и была бы точная Барби, только брюнетка», — подумала я.
Некоторые, вероятно те, кто слышал или умел читать мысли посмотрели на меня очень выразительно. Я, проигнорировав их взгляды, продолжила свой путь с гордо поднятой головой.
— Нет, — сказала Смерть, — она определённо мила, и мне очень нравиться, — неизвестно к кому обращаясь, добавила она.
— Мне тоже, — ухмыльнулся голос.
— Простите, — решила вклиниться в разговор, — я Вам не мешаю?
— Нет, — в один голос ответили Смерть и ещё кто-то.
— Тогда с Вашего позволения я пойду, — сообщила я, разворачиваясь от Смерти на девяносто градусов и меняя свой маршрут в неизвестном мне направлении.
— Куда? — опять в унисон спросили спорщики.
— Проветрится, — спокойно ответила я, — здесь что-то душно стало.
Смерть посмотрела на меня внимательно и не найдя вероятно искомого, вздохнув сказала: «Иди уже к нам, Неждана. Не трону я тебя. Я сегодня действительно с частным визитом. Да и не боишься ты меня, что в твоём возрасте редкость. Хотя есть, конечно, обезбашенныеадреналинщики и депрессивные суицидники, но в каком возрасте их нет.
Смерть повернулась лицом к Мине и сказала: «Ты права, дорогая, в старости с адреналинщикаминапряженка, но безбашенные и депрессивные с лихвой перекрывают этот дефицит.
Я подошла и изумилась красоте и изысканности Смерти. Её черты лица, движения, голос, манера себя держать и даже просто смотреть были божественно совершенны.
«Вот это да! — подумала я, — аристократизм и утончённость крепко обнявшись, нервно плачут в стороне. Какая совершенная совершенность!»