Я слегка порозовела, потому как побагроветь, мне не позволил граф, взывая к понимаю сложившейся на балу обстановке, и, прося уважения к маленьким, как он выразился, слабостям, не просто пожившего, а давно уже умершего человека.
Я уважение к умершим проявила, гнев в себе погасила и томно прикрыв глаза как рявкнула: «Не могу знать, чуть не сказала Ваше Благородие, но вовремя спохватившись, сказала Величество, — недосмотрели».
Король понимающе ухмыльнулся и, делая двусмысленные паузы и акценты, спросил: «А, что Вы умеете танцевать?»
Хотелось, вот честно, очень хотелось ответить ему про сальсу, но памятуя о возможности скандала, позволила себе лишь трепет ресниц и робкое: «Можно попробовать куранты».
Король сморгнул и спросил: «Может, Вы хотели сказать, куранту?»
— Конечно куранту, что ж ещё, — радостно заулыбалась я, и уже обращаясь мысленно к графу, попросила, — давайте уже начинать, что ли, а то если Его Величество со мной ещё немного пообщается, его не в «Олений парк», а в «дурку» отправлять придётся. У бедного Людовика и так сегодня день не задался, со мной повстречался.
Музыка всё-таки заиграла, и мы пошли танцевать.
Хорошо, что король, как выяснилось позже, выбрал простую куранту, а не сложную. Мы танцевали вдвоём, а все присутствующие улыбались и обсуждали нас, короля с восторгом, меня с недоумением. Нет, я, конечно, очень старалась, и даже иногда
попадала в такт, но не всегда.
К всеобщей радости танец закончился и король, предлагая мне руку сказал: «Вы совершенно не владеете искусством танца, милочка. Вас следует хорошо выучить. Я думаю, у меня найдётся время для нескольких уроков».
«Молчи, — воскликнул у меня в голове граф, вероятно проникшись кровожадным выражением моего лица, — просто промолчи. Я тебя умоляю».
«Окей, — ответила я графу, — я сейчас молча проглатываю эту шнягу, а Вы граф, исполняете за это, одно моё желание. Идёт?»
«Даже не хочу знать, что такое «шняга», — ответил граф, — хочу только уточнить, какое будет желание?»
«Ещё не придумала, — честно призналась я, но это будет обязательно что-нибудь грандиозное».
«Но не предсказание будущего», — сразу же оговорил Калиостро.
«Какое будущее, граф? — ответила я, — нам бы с прошлым разобраться».
«И по возможности без скандала, — добавил граф, — я согласен».
Опустив глаза, а заодно и подбородок, я уставилась в пол, разглядывая узор на паркете.
— Почему Вы молчите? — спросил удивлённый король.
Я набрала полную грудь воздуха и услышала тихий шепот графа у себя в голове: «Желание, графиня».
«Твою маму, Ваше Величество», — мысленно выругалась я, но вслух лишь пролепетала, — это большая честь для меня, обучаться танцам лично Вами, Ваше Величество!
Щёки мои пылали кумачом, и никто, вернее сказать почти никто не догадывался, что это не лёгкий стыдливый румянец, украшает нежные девичьи щёчки, а едва сдерживаемая силой воли и желанием получить все-таки от графа своё желание, кипучая и могучая ярость, поднимает свою буйную голову.
«Уйдешь ты сегодня уже куда-нибудь — мысленно, ни у кого конкретно, поинтересовалась я, — индюк напыщенный?»
«Уже», — ответил мне граф, и я увидела удаляющуюся от меня венценосную спину.
— Какое счастье! — вслух выдохнула я.
Мои глаза встретились с глазами «Ёлки», которая ехидно заметила: «Я смотрю, Вы, дорогая дебютантка, время даром не теряете. Прямо сразу в «Олений парк» напросилась, ни как-нибудь».
— Изыди, — отмахнулась я от навязчивого недоразумения, — завидуй молча.
Покрутив головой в поисках знакомых лиц, которых, как и предполагалось, рядом не оказалось, я заскучала.
Князь, исполняя роль хозяина бала, был несколько занят наметившейся дуэлью между, так опрометчиво мной отшитым поручиком и неопределённого рода деятельности господином, предъявляющим поручику какие-то претензии.
«Что там происходит, граф, — позвала я Калиостро, уже привычно, мысленно».
«Ничего нового, — ответил граф, — барон требует, чтобы поручик женился на его дочери».
«А барон этот, не Мюнхгаузен? — спросила я, — потому как если это тот барон, о котором я говорю, то он всем известный сказочник и ему никто не верит».
«Думаю, прекрасная графиня, — сказал мне граф, — что барон Мюнхгаузен, просто убил бы поручика, не прибегая к скандалу. Мюнхгаузен прекрасно владеет оружием и с большим удовольствием проткнул бы поручика шпагой, или продырявил бы из пистолета. Это как вам будет угодно, графиня».
«А есть основания к таким требованиям?» — скуки ради поинтересовалась я.