«Скорее да, чем нет, — ёмко ответил граф, — простите графиня, я буду несколько занят предотвращением узаконенного убийства, так как этот барон с роду оружие в руках не держал, а Ржевский известный дуэлянт и забияка».
«Бог в помощь, мысленно пожелала я, — жаль, что этот барон оказался не Мюнхгаузен, — вздохнула, и переключилась на свою пропавшую тётку — агоу, Роза, где ты? Может, уже вспомнишь, дорогая, зачем ты здесь и уделишь мне немного своего драгоценного внимания».
Роза нашлась не сразу, но когда всё-таки нашлась, удивила меня до невозможности.
«Что случилось?» — еле слышно прозвучал у меня в голове поникший голос всегда жизнерадостной тётушки.
Голос Розы показался мне вялым и безжизненным, и я потребовала, — «Это ты мне скажи, что у Тебя случилось?»
Роза шумно вздохнула и сказала: «Не верь мужчинам, Нежа. Никому из них не верь. Все они подлецы и лицемеры».
«Тааак, — протянула, я слово давая Розе время перестать хлюпать носом, — а теперь подробно, что случилось?»
«Он бросил меня, — зарыдала Роза, — и увлёкся другой».
«Интересно, на какую Корзиночку он тебя променял?» — действительно интересуясь сложившимся, почти адюльтером, спросила я.
«Ах, — вздохнула Роза, — какая там, Корзиночка?! На бал явилась Нихонсю».
«Дал же Бог имечко, — дёрнула я головой. — Кто эта Нихо-Лихо? Ты с ней знакома? Откуда взялась?» — из меня высыпались вопросы, как из рога изобилия.
«Новенькая она. В нашем обществе первый раз. Японка, — рыдала Роза, — вот он и увлёкся».
«Гейша, что ли?» — уточнила я.
«Нет, — ответила мне Роза, — Гейша — это конфеты с ликёром, а эта, — она выдохнула, и изящно высморкавшись в платок, продолжила. — Она из благородных, в смысле из алкогольных будет.
«Сокэ, что ли? — изумилась я, — а кто её на бал пронёс, в смысле, кто её сюда притащил, короче, Роза, с кем она заявилась?»
«Говорит, — сдала Нихонсю Роза, — что она из сопровождения самураев».
«Час от часу не легче, — подумала я, — вот только опившихся нихонсю самураев, делающих себе на почве передоза харакири, Князю сейчас и не хватало».
Воображение, срочным образом, рисовало мне картины одна страшней другой, и пришлось даже хорошенько помотать головой из стороны в сторону, избавляясь от навязчивых видений, а Розе я сказала: «Плюнь, Розалия. Плюнь, на того мужчину, кто в тебе красоты не увидел. А если увидел и не оценил, плюнь на него дважды. Потому как калека он, эстетико-кулинарный калека. Вот, что я тебе скажу по этому поводу. Гони ты своего Капитана, куда подальше. Пусть теперь его самурайская, — я хотела сказать кто она на самом деле, но постеснялась. Роза всё-таки натура утончённая ей про такое знать не положено, хоть она и с опытом. Решила закончить фразу более лояльно, — водка развлекает».
«Она сказала, что она не водка», — грустно выдохнула Роза.
«Конечно, — тут же поддержала я товарку, — кто ж признается в приличном обществе, что он прямой потомок самогона. Все в благородные хотят».
Мы помолчали, и я что б как-то разрядить обстановку поинтересовалась: «Что у вас там ещё нового?»
«Ой, — воскликнула Роза, — у нас там совершенно новый мужчина появился. Наполеон».
«Это который бенди, торт или император?» — решила сразу определиться я, так как удивляться на этом балу уже ничему не приходилось. И вполне могло обнаружиться, что сам Император НаполеонI Бонапарт, прихватив с собой бутылочку бренди «Наполеон» и тортик тёзку, явился к милейшему Князю Дракуле, весело кутить и развлекаться.
«Роза, — позвала я притихшее Сиятельство, — ты чего молчишь?»
«Я не знаю», — расстроено ответила Роза.
«Что ты не знаешь?» — не поняла я.
«Я не знаю, — пояснила Роза, — как отличить одного Наполеона от другого. И поэтому я не знаю, какой это Наполеон».
«Так, Роза, — сказала я, — сосредоточься и вспомни. Этот твой новый мужчина, который Наполеон — он крепкий, как капитан Морган, сладкий как ты, или в такой шапке, треугольной?
Роза задумалась, а потом радостно сообщила: «Про шапку ничего не помню, у нас кавалерам в помещении в головных уборах не прилично находится, а вот по поводу остального точно могу сказать мужчина крепкий, а целуется как сладко…», — и моя дуэнья утонула в мечтах и воспоминаниях.
«Э, Розалия, — решила я спасти утопающую, хотя это и есть дело рук их самих, — а откуда про поцелуи инфа? Опыт?»
Роза, вынырнув из бушующего моря эмоций совершенно спокойно ответила: «Конечно опыт, что же ещё?! Просто опыт может быть свой и чужой, как и ошибки. Так вот, деточка, — Роза, вдруг вспомнила, что она старшая в нашем тандеме, — учится лучше на чужих ошибках».