«Граф, — позвала я уже мысленно, — что это за ощипанное недоразумение, именуемое младшим ангелом.
«Понимаете графиня, Серафима, действительно является ангелом», — ответил мне граф.
«Каким?»- решила уточнить я.
«Любви», — ответил мне Калиостро.
«Ой, граф, перестаньте, — ни минуту не поверила я Калиостро, — она такая же ангел любви, как я танцовщица, этой Вашей куранты, что б она Людовику во сне снилась».
«И, тем не менее, — без тени улыбки в голосе, сказал мне граф, — так оно и есть».
«А почему ангел ощипанная?» — удивилась тогда я.
«О! — мечтательно выдохнул мой собеседник, — это очень интересная история. Когда-то самая младшая из выпускниц академии «Света и Тьмы» поспорила с молодым демоном со своего выпуска, что чистая любовь, представителем которой тогда являлась Серафима — это дар небес, а страсть — это проклятье. Демон возражал, считая, что любовь без страсти, пресна как еда без соли. Они поспорили и в подтверждение своих слов, каждый должен был, через неделю, на выпускном вечере, представить подтверждение своей правоты.
«И что было дальше?» — сгорая от нетерпения, спросила я.
«А дальше, — моя дорогая графиня, продолжил свой рассказ граф — Серафиме не повезло встретить Вашу бабку».
«В каком смысле, встретить бабку? — не поняла я.
«Я неверно выразился, — сказал граф, — это была Вам не бабка, вернее не совсем бабка. В общем, очень дальняя Ваша пра родственница. Звали её Анна, ей было шестнадцать, когда к ней явилась Серафима и подарила чистую, как небесная высь, любовь. Девушка была счастлива как ребёнок первые три дня, а потом чем дальше, тем больше её стали одолевать сомнения, так ли хорош дар преподнесённый ангелом. Люди стали крутить у виска и говорить, что девушка стала блаженной, а жених, за которого была просватана девушка, и вовсе отказался на ней жениться, говоря, что его невеста теперь не от мира сего. Девушка излучала совершенную любовь ко всему и была абсолютно бесстрастной. Анна не могла переживать сильные эмоции. Бури страстей стали для неё недоступны. Вероятней всего, это не устроило Вашу пра-родственницу, и она пошла к ведунье попросить помощи. Та, недолго думая, вызвала демона. С этого времени не было больше блаженной Анны, от ведуньи вернулась совершенно другая девушка, яркая, живая, уверенная в себе и с рыжими волосами. Её повстречал, возвращавшийся с охоты граф Розумовский, и Анна в сором времени, стала графиней. Серафима проиграла спор и лишилась своих белоснежных крыльев. Теперь прежние крылья появляться за плечами ангела только раз в год — в новогоднюю ночь, с боем часов, оставшиеся перья опадают и возрождаются новые, которые в течение года постепенно выпадают, — завершил свой рассказ граф.
«А с пра-родственницей моей, — заинтересовалась я, — что стало?»
«Анна стала ведьмой, — как само собой разумеющееся сообщим мне граф, — причём очень искусной».
«А я?» — не удержалась я от вопроса.
«А в Вас, дорогая графиня, — сказал граф, — только капля крови Анны Розумовской, но и от неё может быть польза».
«И в чём будет выражаться эта польза?» — заинтересовалась я.
«Пока не знаю, — сказал граф, но точно знаю, что Вы единственная из всех её потомков унаследовали кровь великой Анны».
«Так всего ж каплю, — выдохнула я, — этого так мало».
«Для ведовства мало, — а вот для снятия проклятья, в самый раз. Там больше и не надо».
«С кого будем снимать, — оживилась я, — я готова».
«Не торопитесь Неждана, — сказал граф, — всему своё время».
Пока я мысленно общалась с графом, в зале, в который раз за вечер, повисла звенящая тишина. Бросив мимолётный взгляд на ангела, вернее, её спину с огромными белыми перьями, понуро свисающими и создающими ощущение своеобразного шлейфа, я всё же решила уточнить.
«Граф, — мысленно позвала я, — это опять в мою честь зал затих?»
«Не хотелось бы Вас расстраивать графиня, — пришло мысленно от Калиостро, — но на этот раз возмутительницей праздничного веселья являетесь всё-таки не Вы».
«Да? — искренне удивилась я. — А кто же тогда?»
«Если Вы посмотрите внимательно, то без труда обнаружите того кого ищите», — сообщил граф и отключился.
«Очень интересно», — подумала я, уже ни к кому конкретно не обращаясь, и стала глазами искать возмутителя бального веселья.
Как и предупреждал граф, долго искать не пришлось. В центре зала, там, где раньше находился Князь, стоял совершенно голый парень, с небольшими темными перьями за спиной. Опущенные руки парня были связаны грубой верёвкой на запястьях, и безвольно опускаясь вдоль тела, прикрывали самое стратегически важно место, сходившимися вместе кистями. Голова незнакомца была закинута вверх, взгляд устремлён в потолок, как будто всё самое интересно происходило на потолке, а не в зале. Надо отдать должное парню — он был невероятно хорош. Мой старший брат Алик, и многие Васькины друзья, увлекаясь спортом, имели очень хорошие фигуры, но то, что я видела перед собой, выходило за рамки моей фантазии.