На лице Глеба не дрогнул ни один мускул, но я заметила, что он слегка побледнел.
- Ага, вот именно. Уж не думаю, что она будет счастлива узнать, что была всего лишь марионеткой в твоей монтекристовской игре в мстителя, в которой ты по-любому проиграешь. Не спорю, меня задело, что она подняла хвост перед тобой, ведь я испытываю к ней определенные чувства. Но, Глеб, я могу сделать так, что она приползет ко мне, и, уж поверь мне, я ее утешу. Обязательно утешу.
- Ты в этом так уверен?
- Конечно. Ты думаешь, что меня это сильно заденет, если этого не случится? Считаешь, что таким образом осуществишь свою месть? Боже, Глеб, ты такой придурок, раз полагаешь, что подобное возможно. Мне совершенно безразлично, будет она в моей постели или нет. Главное, что ты опять останешься в пролете.
Глеб промолчал, а в его глазах полыхал гнев. Тело мужчины было напряжено в попытке не накинуться на оппонента. Он постоянно то сжимал, то разжимал кулаки.
Во мне что-то щелкнуло. Я знала историю с Анастасией. Еще когда Глеб и Алексей только начинали работать вместе, у них в отделе была миловидная девушка. Она очень нравилась Глебу и отвечала ему взаимностью. Глеб признался, что любил ее, однако в чувствах Насти так и не был уверен. В какой-то момент, когда Глеб стал мешать Алексу в продвижении по службе, у Алексея возник план отвлечь внимание Глеба. И его целью стала Настя. Он стал ухаживать за ней и оказывать ей всяческие знаки внимания. Глеб не смог понять, что ее так зацепило, но она бросила его и ушла к Алексу. А когда Алексей получил повышение и смог избавиться от присутствия Глеба в компании, он со спокойной душой дал отставку Насте. Она же не выдержала разрыва и повесилась. Ее не остановила даже собственная беременность. Глеб похоронил ее и оказывал всяческую поддержку ее родителям.
Я все это знала. Но, даже после предупреждающих слов Алексея, о том, что Глеб преследует свои цели, развивая отношения со мной, у меня и мысли не возникло, что я буду орудием мести за Настю. Я просто не хотела в это верить. Думала, что я ему действительно важна и стала намного значимей, чем мертвая возлюбленная. Видимо нет. Но в обиде я оставаться не намереваюсь.
- Боже, сколько самомнения. Алекс, ты всегда страдал завышенной самооценкой, – ледяным голосом констатировала я.
Мужчины резко обернулись в мою сторону. Мне было трудно смотреть Глебу в глаза Больно. Поэтому я сосредоточилась только на Алексе.
- Ты действительно думаешь, что мне требуется утешение? – я презрительно усмехнулась. – Тогда ты глупец. И мне все же удалось окрутить тебя вокруг пальца.
- Что это значит? – Алексей прищурил глаза, и в них полыхнул гнев.
- То и значит. Ты попался на мою уловку. Ты же так не любишь быть в проигрыше. А тут тебя обставил давний заклятый соперник. Столько усилий, а трофей не упал в койку. Вместо этого кошечка вильнула хвостиком и легла под другого. Какой позор для неотразимого Алексея Белозерцева. Какого тебе? Неприятно, да, милый?
- Ты… ты… - видимо в гневе Алекс совершенно потерял способность связывать слова.
- Ну что ты, - притворно ласково улыбнулась я. – Не надо так нервничать, умей принимать поражения стойко. Ты меня не получишь. Ни-ког-да.
- Значит, вы сговорились! – Алексей со злостью стрельнул взглядом на Глеба.
Я расхохоталась.
- Ничего подобного. Глеб просто счастливая случайность. Признаю, когда я шла на тот Бал, у меня был немного иной план, но с появлением твоего соперника, мне пришлось его подкорректировать. Согласись, неплохо вышло.
- А ты стерва.
- Ну что поделаешь. Наивной быть хуже. За этот урок надо сказать «Спасибо» тебе.
Он смерил меня взглядом, как бы признавая во мне своего человека, которого надо уважать. Так ведут себя две змеи. Дружба дружбой, а за клыками следи. Алексей был из той породы людей, которые признают за людей только тех, кто может им насолить. А проще говоря, они уважают только тех, кто сильнее их. Теперь я это понимала как никогда. И надежд на то, что за время, которое мы с ним не виделись, он мог измениться, у меня больше не было. Этот человек еще в университете был полностью прогнившей личностью.
- Я выяснил здесь все, что хотел, - беспечно проговорил он. – Счастливо оставаться.
Он неспешной, вальяжной походкой направился к двери и покинул кабинет. А теперь осталось совершить самое тяжелое: собрать все силы и посмотреть Глебу в глаза. И ни в коем случае не дать ему понять, что вся бравада, разыгранная мною в течение последних минут, была всего лишь притворством. И уж, конечно, не дать ему понять, что он что-то значит для меня, и что его поступок расколотил на мельчайшие осколки мое и так треснутое сердце.