— Людям? – понимающе переспросила она.
— Полагаю, им нравится думать, что вы находите что-то хорошее и в них самих.
— Что ж, — вздохнула Зара, ее тоже покинул игривый настрой, — вы определенно прощены.
Вновь ночной воздух прорезал шум бальной залы, сообщая о появлении на террасе нового гостя.
— Яков Платонович, голубчик, как хорошо, что я вас нашел, — приближался голос полицмейстера Трегубова одновременно со звуком его гулких шагов. – В цирке очередное убийство.
— В цирке? – переспросила Зара, как показалось Анне, с искренним испугом. – Кого убили?
— Эм… не уточняется. Яков Платоныч, вам лучше поскорее поехать и во всем разобраться.
— Да, конечно, Николай Васильевич.
— Экипаж ждет у парадного входа.
— Анна Викторовна, — начал Штольман, но Зара его перебила.
— Я все понимаю. Поезжайте.
— Вот как? – сыщик удивленно хмыкнул. – Неожиданно.
— Надеюсь завтра на новую встречу, — самозванка вновь обернулась кокеткой.
— Доброй ночи.
Через пару минут стих топот ног, умолкли голоса, и Анна осталась один на один с ночной тишиной. Только сверчок трещал монотонно и надрывно, словно желая, чтобы его наконец заметили. Анна неподвижно стояла у стены, а в глазах у нее застыли слезы.
========== Часть 7 ==========
Комментарий к Часть 7
Сегодня очень маленькая часть. Середина недели, работа отнимает много времени((
Боль и радость – как две сестры, как две стороны медали, как два воплощения любви. «Любовь – это самая опасная вещь на земле и на небе. Самая красивая, но самая опасная», - однажды сказал ей дядюшка, но кажется Анна только теперь сумела в полной мере осознать смысл этих слов. Сердце ее одновременно пело от радости, перебирая в памяти каждое сказанное сегодня Штольманом слово, и ныло от боли, что она не можем быть рядом с ним, посмотреть ему в глаза, прикоснуться к нему.
Анна не помнила, сколько она простояла там в оцепенении, из раздумий ее вырвал дядин голос.
— Давай-ка прогуляемся с тобой, Аннушка. – Петр Иванович под руку с Зарой прошли мимо нее по тенистой аллее, освещенной лишь ярко-горящими окнами усадьбы. – Мне надо с тобой кое о чем поговорить.
— О чем же, дядюшка? – подыгрывала самозванка.
— О том, как все вернуть назад, — Анна догнала их со спины.
— Ан-нет, — Петр Иванович едва не подпрыгнул и схватился за сердце. – У тебя это входит в привычку. Кхм, где ты была? Я уже два раза выходил тебя искать.
— Заглянула домой перекусить и переодеться.
— Что здесь происходит? – Испуганно-растерянный взгляд – Зара держала образ. – Дядя, кто это?
Петр Иванович, нервно сглотнув, забегал глазами между двумя девушками. Ох, на приеме подавали слишком много шампанского, и он уже ни в чем не был уверен. Теперь они обе были похожи на Анну. А лопающиеся в голове хмельные пузырьки никак не способствовали критическому мышлению.
— Я видела чемодан. Куда-то собралась? – Анна перешла в наступление, но самозванка не торопилась сдаваться.
— Дядя, я не понимаю, почему ты позволяешь своей знакомой разговаривать со мной в подобном тоне? Тем более копаться в моих вещах?
— Ты убила Настасью? – прямо спросила Анна.
— Что?
— Убила, а теперь хочешь скрыться в чужом теле за чужой жизнью.
— Что за бред, — в смятении хмыкнула Зара. – Вы в своем уме? Дядя?
— А давай спросим у самой Настасьи, кто ее убил? – предложила Анна.
— А давайте, — согласился Петр Иванович и шагнул ближе к гадалке, становясь подле нее плечом к плечу.
— Что все это значит?
— Госпожа… эм… Зара, — начал дядя, — верните, пожалуйста, моей племяннице ее тело. Какие бы у вас ни были на то причины, все разрешимо. Если вопрос в финансах…
— Мне не нужны деньги, — сурово отрезала она, переставая играть роль.
— А что тогда? Я уверен, мы сможем договориться.
— Мне нужна новая внешность, — улыбнулась она холодно.
— Что ж, в таком случае, полагаю, нам придется обратиться в полицию.
— Вам не поверят, — легко парировала она дядюшкин блеф.
— Штольман поверит, — вставила Анна.
— Штольман? – Острый проницательный взгляд ее собственных голубых глаз сейчас буквально впился в ее лицо. Зара испытующе прищурилась, и в уголках ее губ мелькнула чуть заметная усмешка. – Так это он. Тот самый. Хорош, — она кивнула головой, будто одобряя выбор Анны. – Весьма хорош. Статный мужчина. А ты такая юная и неискушенная девица, — с каким-то едким сочувствуем улыбнулась она. – Ты ведь даже не осознаешь. Даже не догадываешься, какую имеешь над ним власть.
Изумление Анны красноречиво читалось в широко открытых почти черных цыганских глазах. Весь ее растерянный вид забавлял самозванку, очередная одержанная победа льстила ее самолюбию.
— И теперь эта власть в моих руках, — заявила она, забивая последний гвоздь в крышку гроба, в котором Анна похоронила свою надежду. Зара победоносно развернулась и зашагала в сторону террасы.
— Не слушай ее, — поддержал Пётр Иванович племянницу.
— Она права…
День выдался чересчур богатым на эмоции и события, и теперь Анна чувствовала себя выжатой словно лимон. Опустошение было сродни безразличию, руки опускались – как же она устала. Хотелось забыть обо всех убийствах, о гадалке и даже о Штольмане, и просто выспаться. А утром обнаружить, что это лишь дурной сон, и все на своих местах. Анна направилась домой через сад. Но едва сделав шаг, она вздрогнула и остановилась, как вкопанная.
— Что такое?
— Марго… — Глаза Анны расширились от испуга.
— Где?
— Убита. Мне жаль, дядя.
Петр Иванович тяжело сглотнул и покосился туда, где, по его мнению, находился дух. Он скорбно опустил взгляд, кивнул Анне в знак благодарности и неловко провел пальцами по губам. Любая смерть – это неприятное происшествие. Но ему было стыдно, что он не чувствовал ничего, кроме что разве досады и сожаления. И не хотел, чтобы племянница это видела. Он даже боялся сказать ей, что и лица-то Марго уже не помнит. Тут он вдруг сообразил:
— Так ты все-таки видишь духов? Не смотря на… свой внешний вид?
— Выходит, что да… Кто тебя убил?
Дух Марго с кровавой раной на лбу посмотрел на нее отрешенно, а затем опустил взгляд себе под ноги. А в следующий миг он вскинул голову, впиваясь в медиума мертвой чернотой глазниц. Анну будто обдало ледяным касанием смерти, дыхание перехватило, сжимая грудь в тисках, и загробный голос зазвучал в мыслях.
«Когда белый конь встанет на дыбы, а черный падет ниц,
Фараон сгинет от рук Королевы под сенью крылатых мельниц»
Слова, словно выжженные раскаленным пером, прочно засели в мозгу. Анна повторила их несколько раз, прежде чем поняла, что именно не дает ей покоя. Фараон? Штольман! Сердце сжалось в предчувствии беды, и одна единственная мысль – «она не может его потерять» – затмила собой все остальные.
— Дядя, нужно срочно ехать.
— Куда, Аннет? Ночь на дворе!
— В цирк.
========== Часть 8 ==========
Третий раз за день пролетка несла следователя Штольмана к разноцветному шатру. Повод все тот же, а вот настроение труппы ощутимо изменилось. На стоянке была почти гробовая тишина: изредка кто-то всхлипнет или донесется до слуха тяжелый вздох — судачить никому не хотелось. Со скорбным смирением они наблюдали за работой полиции, прощаясь со второй артисткой за сутки. Мариной Лукьяновой. Марго.
По дороге в Михайловскую слободу городовой, что приехал с донесением к дому князя, вкратце поведал сыщику о происшествии, случившемся прямо во время циркового представления. Метатель ножей, демонстрируя свое мастерство, пристегнул даму к высокому деревянному щиту в центре арены. Ему завязали глаза, и он, под дружный изумленный вдох публики, запустил в полет обоюдоострый клинок. Но тот вместо яблока на голове помощницы вонзился аккурат ей в лоб.