— Борисыч! — внезапно выдохнула матушка, поймала вопросительные взгляды обоих Императоров и Лю Ляна, сжала кулаки и криво усмехнулась: — Борисыч — это мой тесть, Елисеев Святослав Борисович. Ученый, некогда доказавший существование струн Чашникова-Шубина и начавший работу по созданию установки, позволяющей телепортировать материальные объекты, и артефактор, благодаря которому община засечников пережила Вторжение, перевела системы жизнеобеспечения Базы с технических на магические рельсы, не вымерла за десятилетия изоляции и так далее.
— Он занимался изучением трофейных обелисков… — хмуро продолжил я. — А на днях они взорвались. Вроде как, из-за плетения, активирующего систему самоуничтожения по таймеру. Взрыв унес жизнь любимой женщины деда, и он взбесился — заявил, что отомстит корхам так, что они проклянут день, когда решили захватить наш мир, заперся в мастерской моего отца и не реагировал ни на какие уговоры. В общем, никому, кроме него, такое не под силу. А у него есть и мотив, и знания.
— Да, но на Той Стороне осталась наша спецгруппа! — воскликнул Лю Фань, потом сообразил, что спорол чушь, и вздохнул: — Хотя о чем это я? Главное, что Червоточина, наконец, закрыта, и войны между цивилизациями не будет! Опять же, если к этому приложил руку ваш дед, то его волновала только месть.
— Угу… — подтвердил я и обратился к Долгорукому: — Государь, надо отправить одну из вертушек к юго-восточному выходу с Базы и замкнуть меня на пилота: я объясню, как достучаться до дежурного, и мы выясним, что там произошло на самом деле.
Он кивнул, покосился на труп, заявил, что нам не мешает перебраться в гостиную, и взглядом показал Беру на дверь. Пока тот делал свою работу, на пару с телохранителем Блистательного проверяя безопасность соседнего помещения, связался с министром обороны и дал команду перекинуть на мой комм канал связи с «самым толковым пилотом». Тут нам пришлось немного подождать, но в какой-то момент я получил нужную телеметрию, вывесил в центре комнаты картинку с камеры в кабине «Урагана», уперся взглядом в зеркальную линзу шлема, представился, поставил новую боевую задачу и на протяжении четверти часа руководил действиями своего собеседника. И пусть для того, чтобы «выманить» наружу Витьку Шелестова, дежурившего у единственного входа, возле которого можно было посадить вертолет, пришлось вывести на громкую связь мой голос, требуемого результата я все-таки добился. Так что вгляделся в лицо друга, решившегося заглянуть в кабину крылатой машины, и поздоровался:
— Привет, Кремень, ты чего такой мрачный?
Он нервно сглотнул, опустил взгляд и облизал искусанные губы:
— А чего радоваться? Да, Червоточина закрылась. Но ЗА Борисычем!!!
— Не понял?! — нахмурился я и изо всех сил сжал подлокотники кресла.
Витька поиграл желваками и решительно уставился в объектив камеры:
— Вчера вечером он примчался к Оттовичу, заявил, что придумал, как закрыть Червоточину, и потребовал выделить группу из шести-семи человек. С полуночи и до четырех часов утра они расставляли какие-то артефакты тут, на Земле. Потом ушли на Ту Сторону и занялись тем же самым. А после того, как закончили, Борисыч вдруг заявил Циркулю, что для запуска процесса потребуется одновременная активация обоих колец. Причем каждого — из своего мира!
Я сглотнул:
— Ты хочешь сказать, что дед остался там?!
Кремень шмыгнул носом и… заплакал:
— Да! Циркуль, командовавший сборной группой, сделал все, чтобы его переубедить. Но Борисыч уперся — заявил, что парням еще жить и жить, а он уже умер. Вместе со Степановной… А еще сделал все, что было в его силах, для своей страны, простился с твоим отцом, оставил ему прощальное письмо для вас с тетей Олей, а значит, имеет полное право упиться местью. Так что если его расчеты подтвердятся и Червоточина закроется, то он отправится к ближайшему крупному городу корхов и заберет с собой двести-триста тысяч тварей…
— Она точно закрылась? В смысле, полностью? — глухо спросил я, вытер рукавом струйку крови из прокушенной губы и оказался в объятиях Ларисы, наплевавшей на правила поведения в присутствии венценосных персон и метнувшейся ко мне через всю гостиную.
Витька понял, «что меня интересовало на самом деле», так что ответил, не задумываясь:
— Ее нет! И на Ту Сторону уже не перейти: Циркуль и его группа до сих пор носятся по тому месту, где была Червоточина, пытаясь найти хоть какой-нибудь проход, но безуспешно.