— Неа, я мурманчанка. Правда, лет десять тому назад полаялась с дедом и сбежала в столицу. А там отучилась на журфаке, нашла работу по удаленке и иногда позволяю себе повеселиться.
— То есть, прилетели в Дагомыс в гордом одиночестве? — спросил я.
— Ага! — кивнула она, оперлась на руку батюшки, села по левую руку от его кресла и забавно наморщила носик: — Я, как кошка, гуляю сама по себе, то есть, не продаюсь, не ведусь на красивые обещания, общаюсь только с теми, кто чем-то цепляет за душу, и тоже посылаю куда подальше… каждого первого!
— А мы, значит, чем-то зацепили? — ехидно полюбопытствовала Язва.
Кутепова не смутилась:
— Сначала зацепила пластика Игоря Станиславовича — он танцевал, как кот. Причем не домашний, а хищный, типа уссурийского тигра. И на уровне ощущений казался на пару порядков опаснее, чем вся остальная публика, вместе взятая. Само собой, за вычетом вас, Ратибор Игоревич — вы внушаете ничуть не меньшее опасение, но вас я, увы, заметила уже после того, как залюбовалась вашим отцом. А потом внезапно оценила пластику всей вашей компании и захотела пощекотать себе нервы…
…Рыжая щекотала себе нервы до начала седьмого утра — отрывалась вместе с нами на танцполе, буйствовала в огромной игровой зоне, веселилась в кабинете и потихоньку теряла голову от выпитого спиртного, ощущения праздника и интереса отца. Поэтому в тот момент, когда он оплатил счет и дал команду собираться, чуть не расплакалась от огорчения. К этому времени мы уже задвинули куда подальше все лишние церемонии, поэтому матушка обняла страдалицу за талию и подколола:
— Че, запал в душу?
— Не то слово! — честно ответила Марина.
— Ну, и что тебе мешает напроситься к нам в гости?
Кутепова тут же воспрянула духом и снова превратилась в ту самую девчушку-хохотушку, которая смешила нас половину новогодней ночи:
— Само собой, жуткий страх попросить не того и не так! Поможешь не совершить фатальную ошибку?
Это утверждение было озвучено с таким эротичным придыханием, что мы заржали. А через миг заржали снова. От ответа моей родительницы:
— Конечно! Просить надо меня. Как именно, расскажу по дороге. Тихим шепотом, чтобы не смущать сына и его баб.
Рыжая захлопала ресницами, невероятно убедительно изобразила ужас и снова превратилась в развеселый ураган:
— Ну, и чего мы все еще сидим?!
Всю дорогу до «Святогора» провисела на свободной руке матушки, в салон запрыгнула следом за ней, застрадала, что «Игорек» почему-то садится на переднее пассажирское сидение, и валяла дурака приблизительно в том же стиле до тех пор, пока я не завел двигатель. А потом перестала домогаться до мамы и хохотнула совсем в другом ключе:
— Ну все, теперь мое появление возле семейки отшельников надежно залегендировано! Правда, Борисыч, вне всякого сомнения, устроит сцену ревности, но бить морду единственному сыну, наверное, не станет.
— Да, за «Игорька» можно не переживать… — авторитетно подтвердил я. — Поэтому тебе стоит подумать, чем задабривать любимого внука, которого так и подмывает называть тебя бабушкой!
— Внучок, ты играешь с огнем! — «грозно» прорычала Степановна, дала мне время одуматься, но не дождалась даже намека на извинения и вцепилась в шею. Благо, сидела на втором ряду сидений, и дотянуться было не слишком сложно.
— Убьемся же!!! — притворно прохрипел я, подергал руль вправо-влево и услышал вполне логичный ответ:
— Убьемся — вылечу. Всех, кроме тебя, вредный мальчишка!
— Кстати, баб Соф, ты уже…
— Не «баб Соф», а Марина-Маришка-Маруська…
— Рыжик-Большие Сиськи… — в унисон ей продолжила матушка, вызвав взрыв хохота и захрипела от того же захвата. А возмущенная «Кутепова» озвучила Самую Страшную Угрозу:
— Слышь, Оторва, а ведь я могу превратить тебя в та-а-акую миленькую плоскодоночку, что ты позавидуешь даже формам металлической линейки!
— Не-не-не, я сдаюсь и больше не буду!!!
— Что ж, посмотрим на твое поведение… — сварливо проворчала она, а затем обняла невестку и от всей души поцеловала ее в щеку: — Спасибо, народ — откровенно говоря, мне до смерти надоело сидеть в четырех стенах…
— …прогуливаться по тайге, по десять раз на дню прыгать из убежища на Базу и обратно, ходить с Ратом на Ту Сторону… — в унисон ей продолжил батюшка, получил по шее и «испуганно» вжался в свою дверь: — Сын, твоя бабка меня обижает!!!