Чубарый, стройный Бубенчик, танцевавший возле матки, исправно тащивший в паре с буланым мерином стрекочущую косилку, вдруг понесся стремглав с жалобным ржанием в сторону леска.
— Бубенчик, Бубенчик… эко сучье вымя! — заорал ездовой, приподнимая с пружинистого сиденья косилки пухлый бабий зад. И вытянул хворостиной тревожно заржавшую кобылку. — А ну, шагай! — И опять выругавшись — на этот раз забористее прежнего, добавил ворчливо: — Развели мне тут детские ясли!
С какой-то девчонки-разини ветер сорвал алую косынку. Высоко взмыв, косынка запарила над лугами недоброй, огненной птицей.
«Э-э, враки одни… насчет ливня в придачу с ураганом, — усмехнулся презрительно Олег, выбирая себе вилы. — День, похоже, разгуляется».
Но тотчас, глянув на запад, в сторону Жигулей, прикусил губу.
Из-за меловых, как бы снежных, отрогов, меркнувших прямо-таки на глазах, медленно, с натугой, выплывала, клубясь, устрашающе черная туча.
Миг-другой стоял Олег остолбенело, не в силах оторвать взгляда от клубившейся черной массы. Можно было подумать: там, за горой, разбушевался адский котел с кипящей смолой. Переливаясь через край, горячая смола потекла теперь по молочно-белому склону хребта.
— Ф-фу, ты, ч-черт! — сплюнул вдруг Олег и, схватив вилы — которые полегче, бросился назад, к дяде Кириллу. Он так спешил, что даже не оглянулся на повизгивающую поросенком полуторку, буксовавшую на песчаном взлобке.
Из кузова машины, не дожидаясь, когда она подкатит к опрятно-чистенькому вагончику, посыпались, что твой горох из мешка, девки и бабы.
Чуть ли не первой на землю спрыгнула Сонька. Она замахала Олегу рукой, но заметив, что он и не смотрит в ее сторону, бросила парню, молча жавшемуся к ней всю дорогу:
— А ну, кавалер, кто кого обскачет!
И понеслась, понеслась, словно на крыльях, к ладному вагончику, розовеющему новыми тесинами.
Приземистый, коротконогий парень с блестяще карими, нахальными глазами, охотно потрусил вслед за прыткой Сонькой, все время пытаясь хватануть ее то за руку, то за плечо, но она ловко увертывалась.
Они подлетели к дяде Кириллу и Олегу, оба разгоряченные, с искрящимися неподдельным весельем глазами на зарумянившихся лицах, самую малость так окрапленных светлыми росинками.
Кузнец лишь покосился на Соньку и нахально-лупоглазого малого, а Олег, неприятно пораженный азартной игрой, затеянной взбалмошной бабенкой, проворчал угрюмо:
— Нашли тоже место… кобениться!
Сонька же, ни капельки не смущаясь, преспокойно, даже с превосходством, выдержала сердитый Олегов взгляд.
— Касатик, тебе еще рано записываться в свекры! — с невинной улыбочкой пропела она.
А остроглазый малый, стягивая через голову гимнастерку, так ладно сидевшую на нем, сказал незлобиво, обнажая в добродушной улыбке два ряда зубов — отменно крепких, один к одному:
— Принимай, Кирилл Силаич, пополнение!
«Ба-а, да это ж Тишка, племяш волобуевский! — ахнул Олег, исподтишка следя за коренастым, белотелым парнем, еще не успевшим загореть. — Где только Сонька подцепила этого пройдоху?»
Еще по осени, возвратясь из армии, Тишка сразу же пристроился в райцентре кладовщиком в сельпо. Мать его похвалялась соседкам, вытирая уголком головного платка синюшные губы:
— А он, Тиша-то мой, удачливый! Всю действительную просидел в продуктовом складе… как сыр в масле купался, и теперь тож… не пропадет!
«Такой и в огне не сгорит, и в воде не утонет, — опять подумал Олег — теперь уж с веселой усмешливостью. — Он из малости — самой пустяковой, и то выгоду извлечет. Даже вон солдатская гимнастерка и то на Тишку работает!»
Тем временем Тишка, азартно поплевав на ладони, схватился за вилы. И настойчиво повторил с видом эдакого прилежного работяги:
— Силаич, приказывай, какие нам занимать позиции!
Олег со скрытой издевкой в голосе сказал:
— Не знаю, как ты, дядя Кирилл, а я нашего Тишку не сразу признал… раздобрел знатно на сладких сельповских харчах!
И — уже Тишке:
— А сюда чего пожаловал? Или из кладовщиков турнули под изящное место?
Все так же весело скалясь, хитрущий Тишка в тон Олегу ответил:
— За что же меня турнут, ежели я передовик ударного труда? А в Актуши в отпуск… взял отпуск без сохранения содержания. Родному колхозу решил подмогнуть!