Попытку женщины что-то объяснить пресек повелительным рыком, первым взмахом ножа взрезал остатки рукава комбеза до плечевого сустава, а вторым отсек кусок измочаленной ткани у самой подмышки. Затем приказал Язве остановить кровь и занялся привычным делом. Само собой, используя навыки целительницы везде, где это было возможно.
Когда сделал все, что было необходимо для предотвращения заражений «местного колорита», рявкнул «Дальше сама!» и метнулся к Долгорукой. А минуты через четыре, покончив с очередной процедурой, вернулся обратно, понаблюдал за ходом исцеления, решил, что Шахова прекрасно обойдется без меня, и озвучил свои планы:
— Продолжай в том же духе, а я сброшу трупы в реку и начну избавляться от следов схватки…
…Генеральную уборку передней трети логова и подступов к нему я закончил ближе к рассвету, дико устав «отдыхать», безостановочно меняя виды деятельности. Очередной раз уделив внимание Долгорукой, последний раз прошелся по местам боевой славы, счел, что следы и запахи крови затерты предельно качественно, сходил до ветру, вернулся в пещеру и вспомнил о том, что не мешало бы занести внутрь высохший спальник.
Заставлять себя ломиться еще и к нему не было никаких сил, но я как-то справился. Зато потом постелил «добычу» на прямоугольник из ковриков, рухнул между Ларой и Риной, на мгновение прикрыл глаза и… проснулся от толчка в плечо:
— Рат, пора…
Сознание, измученное вливаниями Сути и корректировками состояния энергетической системы Великой Княжны, напрочь отказывалось реагировать на внешние раздражители, поэтому я не сразу понял, чего от меня требует Шахова. А когда все-таки допер и кинул взгляд на часы, похолодел и метнулся к подопечной.
Слава богу, единственный очаг деструктивных изменений, найденный при тщательном осмотре ядра, сдался под моим паническим натиском, и я, вывалившись в реальность мокрым, как мышь, попросил Язву не давать мне спать. Потом встал, так как понимал, что от запаха пота надо избавляться, и побыстрее, разделся там, где стоял, чтобы не маяться дурью возле реки, вытащил из перстня мыльно-рыльные и выбрался наружу.
Как ни смешно это говорить, но озверел и от мытья, так как время летело как-то уж очень быстро, и минутная стрелка часов раз за разом вынуждала меня прервать процесс ради возни с подопечной! В общем, окончательное возвращение в пещеру прошло под знаком очень сильного раздражения, и я чуть было не сорвался на Ларисе Яковлевне, вооружившейся полотенцем и предложившей высушить мне волосы.
Само собой, я перед ней извинился, хотя не успел сказать ничего такого. Потом уделил Долгорукой очередные три минуты, вернулся в реальность и… услышал еле слышный хрип.
Понять, о чем спрашивает или чего просит очнувшаяся девушка, у меня не получилось. Видимо, из-за дикой усталости. А Язва то ли расслышала, то ли догадалась, поэтому метнулась к Ярине, осторожно приподняла ее голову и приложила к губам горлышко бутылки с водой:
— Пей, моя радость!
«Ее радость» сделала несколько глотков и обессиленно закрыла глаза, некоторое время собиралась с силами, а затем спросила, что с ней.
— Это не с тобой, а с Багряной Зоной… — криво усмехнулась Шахова и, поглаживая девушку по спутанным волосам, начала вводить ее в курс дела. При этом, вроде бы, не говорила ни слова лжи, но неявно подчеркивала мои заслуги настолько сильно, что я в какой-то момент возмутился… и был послан. На удивление серьезно и грубо. А когда почувствовал, что закипаю, услышал виноватый вздох:
— Прости, сорвалась. Из-за нервного перенапряжения. Больше такого не повторится.
Я заставил себя успокоиться и махнул рукой в знак того, что не в обиде. Несмотря на то, что жаждал ответить агрессией на агрессию и выплеснуть усталость хотя бы в ссоре.