Их притащили обратно на поляну, где ещё догорал костёр. Конь Цезарь, встревоженно дёргая ушами, с тоской посмотрел на своего хозяина.
— Пустите, волчары, — орал Баламут, отчаянно брыкаясь. — Из-за вас, гады позорные, зима на веки вечные настанет! Когда у вас от мороза уши отвалятся, будете ещё меня вспоминать и себя винить! Гады, пустите, кому говорю!
— Прекрати глотку драть, пёс, — сказал Кривда, держась за челюсть.
— Отпустите нас, — крикнул Алексей, — я сын вашего князя, я вам приказываю!
— Держите его, да чтоб не вырвался.
Двое дружинников скрутили верёвкой Алёше руки за спиной. Кривда повернулся к Баламуту, вытер ладонью кровь с разбитой губы, сплюнул. Отвесил пощёчину наотмашь.
— Есть же хорошие бояре на земле русской, — скривился Баламут, — да вот не свезло мне, с такой сволочью как ты встретился.
— Сейчас мы глянем, кто из нас двоих сволочь.
Кривда сорвал с пояса Баламута кошель, развязал тесёмки.
— Это — что?
Он поднёс к самому носу наёмника золотой медальон, переливающийся светом десятков драгоценных камней.
— Так ты мало того, что пёс шелудивый, ни роду, ни племени, — сказал боярин. — Так ты ещё и вор?
— Неправда! — отчаянно закричал княжич. — Это я ему медальон подарил за своё спасение.
— Помолчи, сопляк, — огрызнулся Кривда. — Он вор, а с ворами у нас разговор короткий.
Боярин мерзко ухмыльнулся, посмотрел на княжича, затем снова на Баламута.
— Этого бродягу — повесить.
— Отпустите его, сволочи, — закричал Алексей, срываясь на унизительный фальцет.
— Заткните пацана уже! — рявкнул Кривда.
Дружинник засунул княжичу в рот тряпку и тот лишь мычал, пытаясь вырваться из цепких рук. Двое других схватили Баламута, заломили ему руки за спину и связали, пока третий сноровисто, словно каждый день этим занимается, крутил петлю и перекидывал её через сук.
Отчаянно сопротивляющегося Баламута, ругающего своих мучителей на чем свет стоит, подтащили к дереву и накинули петлю на шею.
— Теперь разрешаю, говори, — сказал Кривда, — последнее слово, пёс.
— Можно хоть самому казнь выбрать? — прохрипел Баламут.
— Нельзя, — ответил один из дружинников и натянул веревку.
Лицо Баламута налилось кровью, вздулись вены, он задрыгал ногами в воздухе.
— Можно и мечом заколоть, нехорошо добрую сталь поганить такой псиной кровью, но я сегодня добрый, — ответил Кривда, натяжение удавки ослабили и наёмник грохнулся на землю.
— Не-не, вы неправильно поняли, — сказал Баламут. — Я бы хотел умереть в своей кровати, пьяным, сорокалетним глубоким старцем.
Кривда провёл ладонью по лицу, покачал головой.
— Вешайте, — скомандовал он.
Снова скрипнула веревка на суку. Княжич, с кляпом во рту, отчаянно замычал, пытаясь вырваться из цепких лап дружинников и придти на помощь товарищу.
— Стойте, стойте, я придумал! — сдавленно произнёс Баламут.
Виселицу опять ослабили и он в очередной раз грохнулся на землю.
— В принципе, — сказал он, откашливаясь, — к этому можно и привыкнуть. Вы только уж понежнее как-то.
— Последнее слово? — равнодушно спросил Кривда, вычищая кончиком ножа грязь из-под ногтей. — Молитва? Некогда нам на тебя время терять, путь до Пскова неблизкий.
— Ты человека жизни лишаешь тут, так ещё и торопишься? Что-то мне подсказывает, что ты нехороший человек, боярин.
— Прекращай языком чесать, — Кривда в сердцах сплюнул, — голова от тебя уже болит. Последнее слово или так и помрёшь, как пёс помойный.
— Гори в аду, — сказал Баламут.
Дружинники натянули верёвку так, что ему пришлось встать на цыпочки.
— Давай поумнее что-нибудь, — оскалившись, сказал боярин, — если ты вообще на такое способен, червяк безродный.
— Когда на землю опустится вечная зима и ты околеешь под забором, — прохрипел Баламут, — я тебя под землей достану.
— Вздёргивайте.
Дружинники натянули верёвку сильнее, лицо Баламута побагровело…
— А что, собственно, здесь происходит?
Все присутствующие, даже Баламут, разом обернулись. Боярские люди отпустили верёвку и наёмник грохнулся на землю.
Из леса вышла Аня и теперь с любопытством разглядывала развернувшуюся картину. Вместо хвоста сейчас у неё была пара стройных женских ног, и в лёгком сиреневом сарафане русалка ничем не отличалась от простой деревенской девушки.
— Так, а ты кто? — спросил Кривда.
— Я Аня, — ответила Аня. — А вы кто?
— Боярин псковский, с дружиной своей, — сказал Кривда. — Вершим справедливость.
— Какая же это справедливость? — спросила русалка. — Они хорошие ребята и вам ничего не сделали, я уверена.
— Девочка, иди отсюда. Не видишь, мы заняты, — сказал Кривда, указывая рукой на Баламута в петле.
— Вы что, повесить его хотите, да?
— Да нет, что ты, это мы играем так, всё, ступай своей дорогой.
— Зачем? — спросила она. — Они хорошие мальчики, отпустите их.
— Давай, девка, ступай отсюда, — сказал один из дружинников, — без тебя разберемся. А коли не хочешь, так оставайся, мы и для тебя развлечение придумаем.
Русалка посмотрела на него с таким разочарованием, как будто услышала самую глупую вещь в мире. Затем Аня подняла руки и взмахнула ими вперед, словно бросала что-то в сторону людей Кривды. Земля под ногами задрожала, зашелестела листва и из-за стволов деревьев вылетали десятки тугих струй воды. Как плети они хлестнули дружинников и Кривду, сшибая их с ног и утаскивая в чащу леса. Вода хлестала вперед, пока крики не стихли где-то вдали.
Аня подошла и помогла Баламуту снять петлю с шею, развязала руки ему, затем и княжичу. Алексей бросился к другу и крепко обнял его.
— Ты живой?!
— Да-да, я в порядке, только ростом выше стал. Очень полезное упражнение для шеи и спины, всем советую. Делайте так до трёх раз в день и ваша поясница никогда больше не будет болеть.
Внезапно, из кустов с диким воплем выпрыгнул один из дружинников Кривды, которого, видимо, не унесло магией воды слишком далеко. Он помчался на Аню, рот оскален, меч блеснул ледяной сталью. Баламут потянулся к своему оружию, уже понимая, что не успевает.
Короткий бурый росчерк в воздухе и с жутким треском весло обломилось об голову дружинника. Тот упал, как подкошенный, лицом в траву, проехав по инерции ещё добрую сажень.
— Вот так вот, — сказал Иван, отбрасывая обломки весла в сторону и отряхивая руки. — Пускай полежит, отдохнёт, сволочь.
— Спасибо, я бы, конечно, и сам разобрался, но никогда не против лёгкой дружеской помощи, — сказал наёмник.
Алёша сердито ткнул его локтем в бок, Баламут потёр шею и низко поклонился.
— Не знаем, как вас и благодарить. Спасибо тебе, прекрасная хранительница озера, вовек не забудем твоей милости. И тебе спасибо, Иван.
Рыбак только махнул рукой, не стоит, мол, благодарности, а русалка лучезарно улыбнулась.
— Вам спасибо, мои добрые витязи. Вы помогли мне, а я помогла вам. Так и работает колесо добра на земле. Запустил его раз и всё теперь вокруг расцветает.
Алёша по очереди обнялся на прощание с Иваном и Аней, бормоча им слова благодарности. Баламут подобрал с земли медальон, убрал снова в кошель. Поднял соболью шапку боярина, примерил. Велика. С сожалением бросил обратно на землю.
— Эх, надо спешить, княжич, придётся навёрстывать упущенное время. У нас с тобой его не так много. По сёдлам, друг мой.
Они быстро собрали пожитки и снова тронули коней в путь, впереди была ещё долгая дорога. Алексей оглянулся. На полянке стояла Аня, обнимаясь с Иваном, и махала им ладошкой на прощание.
— Удачи вам!
Княжич махнул им в ответ.
— Не оглядывайся, юный воин, — сказал Баламут, растирая шею, на которой все ещё остался бардовый отпечаток веревки, — примета плохая.