– Да что вы сделали с моим ребенком? – в глазах Никиты полыхнул с десяток молний.
– Ничего, – пролепетала Лизонька, утирая со лба невидимую испарину. – Клянусь, я ничего такого не делала.
– Почему же она потеряла сознание?
Кажется, еще секунда, и он схватит нашу массажистку за грудки и начнет трясти туда-сюда.
– Никита, успокойся, – я мягко тронула зятя за рукав. – Мы прямо сейчас вызовем скорую…
– Попались! – тут же заорала Танька, резко взбрыкивая ногами. – Ну вы даете!
Ох! Стальной обруч, только что сковавший мою грудь, моментально ослаб. На радостях, что все закончилось благополучно, я даже не сумела как следует рассердиться.
– Танька, ты больная – так шутить? – зять многозначительно постучал себя по лбу. – Тебе уже восемь лет, а ума нет.
– Мне скучно просто так лежать, – капризным тоном призналась внучка, а потом закинула ногу за ухо. – Баб, ты так можешь?
Сема весело хрюкнул.
– Дайте воды, – попросила массажистка дрогнувшим голосом. – Зинаида Сергеевна не предупреждала, что у вас такая нездоровая атмосфера.
Я почти обиделась. Почти вычеркнула Лизу из кандидаток в снохи, но, взглянув на ее тощие (прям как у Тони) коленки, немного смягчилась:
– Лизонька, прошу вас отнестись к нам с пониманием. Несколько лет назад дети потеряли мать, и с тех пор они немного не в себе. Я, конечно, уделяю им все свое время, но, вы же понимаете: ни одна бабушка не заменит детям мать.
Лицо массажистки на мгновение стало озадаченным, а потом она с интересом взглянула на Никиту.
– Очень хороший парень, – шепотом отрекомендовала я. – Владелец строительной фирмы. Умный, заботливый, с чувством юмора.
Пока девушка осмысливала новую информацию, я сбегала на кухню и принесла ей стакан с водой. Сделав пару глотков, Лизонька приободрилась:
– Давайте с девочкой на сегодня закончим и пока займемся мальчиком.
– Отличная идея! – похвалила я и подтащила к ней Сему.
Он выглядел несколько подавленно. Сегодня он плохо спал: постоянно подскакивал и выспрашивал у меня перевод тех или иных английских слов. Хотя, ладно, чего скрывать? Он с самого рождения плохо спит, не в английском дело.
– А можно мне не раздеваться? – спросил Сема, с мученическим видом присаживаясь на диван. – Принуждение к обнажению – это насилие над личностью.
– Боже, сколько ему лет? – опять занервничала массажистка.
– Тоже восемь. Они с Танюшей двойняшки.
– Почему же он так странно разговаривает?
Сема почти оскорбился:
– С каких пор иметь богатый словарный запас – предосудительно?
Массажистка сделала еще несколько глотков воды и отставила стакан на журнальный столик:
– Хорошо, если тебе так удобно, можешь не раздеваться.
Сема нехотя отсадил в сторону медведя и лег на живот. Я огляделась в поисках зятя. Ну надо же! Этот паразит опять ворвался в ноутбук и даже открыл себе какой-то чертеж. Ладно, дети куралесят, но он-то зачем мое терпение испытывает?
– Никита! – рявкнула я так, что в люстре зазвенело. – Ты же обещал!
Зять, конечно, слегка вздрогнул, поморщился, но, к счастью, сразу вернулся в кресло у дивана.
– Приступайте! – улыбнулась я Лизоньке, и девушка с некоторой тревогой опустила ладони на шею Семы. Ее движения поначалу казались зажатыми и слегка неуклюжими: видимо, она все никак не могла поверить, что ей наконец достался спокойный ребенок. Впрочем, через минуту массажистка осмелела и стала массировать мальчишку уверенней и интенсивней.
– А можно ваши босоножки померить? – донесся из прихожей голос Тани.
– Нет, конечно! – в один голос закричали я и Никита.
– А я не знала и померила! – заорала Танька и, громко цокая, прошествовала в гостиную. – Я такая красивая! Прямо царица.
Никита побагровел:
– Немедленно сними чужую обувь.
Массажистка кокетливо улыбнулась:
– Ничего страшного. Пусть немного походит в моих босоножках. Я сама такая в детстве была: постоянно примеряла мамину обувь.
Их глаза встретились, и я почти дышать перестала, ожидая искры. Секунда, вторая…
– Позвольте, я сам решу, как мне воспитывать моего ребенка! – отчеканил Никита и снова повернулся к дочери. – Таня, немедленно разуйся.
– Почему ты такой вредный? – взвизгнула Танька и попыталась затопать от злости – вот только правая нога у нее как-то неудачно подвернулась, и наша девочка с грохотом завалилась на пол.
Конечно, я тут же бросилась ее подымать.
– Детка, милая, ты цела?
Танька потерла ушибленную коленку, а потом с огромным интересом взглянула на туфли: