– Ух ты! Каблук сломался.
На нашу массажистку было больно смотреть.
– Лизонька, мы все возместим! – затараторила я, пытаясь как-нибудь приладить каблук обратно. – Мы дадим вам тапки и оплатим такси до дома. Только не расстраивайтесь, пожалуйста. Это ж последнее дело – расстраиваться из-за таких мелочей.
Массажистка сделала пару глубоких вдохов, а потом с несчастным видом повернулась к Семе:
– Давайте продолжим.
– Ой, мне, кажется, в туалет надо. Я прям мигом, – пробормотал мальчишка, проворно выскальзывая из-под рук девушки и убегая по направлению к ванной.
Следующие несколько минут прошли в гробовом молчании.
– Может, чаю? – наконец предложила я, чтобы хоть как-то разрядить обстановку. – Я как раз пирог испекла.
Никита поглядел на меня с удивлением.
– Ну, то есть в кулинарии купила, – поправилась я смущенно. Эх, как не крути, а «испекла» звучит так уютно, по-семейному. Жаль, что бог кулинарного таланта не дал. – Так что? Ставлю чайник?
– Извините, но меня еще другие клиенты ждут, – напомнила Лиза и слегка ощетинилась.
В комнату вернулся Сема. Он крайне неохотно прилег на диван и всхлипнул.
– Семочка, ты чего? – испугалась я.
– Птенчика жалко.
– Господи, какого еще птенчика?
– Утром я читал книгу, и там был рассказ про то, как птенчик выпал из гнезда.
– И что с ним случилось? – с интересом спросил зять. – Его съела кошка, да?
– Нет! – еще раз всхлипнул Сема. – Птенчик научился летать и вернулся в гнездо.
Я невольно всплеснула руками:
– Так почему же ты плачешь?
– Я представил, что его могли замучить какие-нибудь злые дети…
– Но ведь не замучили же!
– Ничего ты, бабушка, не понимаешь, – буркнул Сема и отвернулся к стене.
Лизины руки вновь опустились на худенькие мальчишеские плечи и, наверное, с минуту просто гладили их, помогая малышу расслабиться. Видимо, это было приятно, потому что мальчик перестал напоминать странную загогулину и раскинулся по дивану звездочкой. Я сразу повеселела и опять взялась за рекламу:
– Лизонька, у вас такая фигура чудесная, вы, наверное, в тренажерный зал ходите?
– Да нет, что вы, – растрогалась массажистка. – Я такая от природы.
– А-а, ну и правильно! – закивала я. – Нечего себя тренировками изнурять. Вам еще рожать, то-се.
Лизонька так разрумянилась, что ее лицо стало похоже на яблочко.
– У вас такие чудесные глаза! – продолжила нахваливать я. – Вот Никита не даст соврать.
Я посмотрела на зятя. Его лицо совсем ничего не выражало. Опять где-то витает? О балках задумался? Еле сдерживая раздражение, я помахала ладонью перед его глазами:
– Никита, ау? Ты с нами?
– А? – он так заморгал, словно только из транса вышел.
Я сложила руки на груди:
– Ты хоть запоминаешь, как ребенка массировать, паразит? Или ворон считаешь?
Никита слегка заерзал:
– Конечно, Нина Львовна, я все запоминаю. Я крайне ответственно подхожу к здоровью своего ребенка.
Массажистка очаровательно улыбнулась и перешла от поглаживаний к разминанию. Сема опять заерзал.
– Семочка, неужели ты не можешь пять минут полежать спокойно? – воскликнула я, сожалея о том, что не хряпнула накануне рюмочку валерьянки.
– Могу, – буркнул мальчик и с наслаждением зевнул. – Но не сейчас. Сейчас мне опять в туалет надо. Вы же меня извините?
Когда он опять убежал в ванную, Лиза поднялась на ноги и покачала головой:
– Давайте на сегодня закончим.
– Э… Ну ладно! – я была жутко разочарована тем, как все прошло. – Может быть, на первый раз и хватит. А когда вы сможете прийти к нам в следующий раз?
По Лизиному лицу пробежала тень.
– Боюсь, что в ближайшие месяцы у меня не получится вами заняться, – пробормотала она, пряча взгляд. – Понимаете, такое загруженное расписание! Такое загруженное! Лучше вы себе другого массажиста подыщите.
Никита быстро расплатился с ней и за сеанс массажа, и за туфли, и Лиза с почти бестактной поспешностью покинула наше жилище.
– Чего ты так на меня смотришь? – взвилась я, когда зять повернулся ко мне. – Хочешь услышать, что ты был прав?
– Нина Львовна, да не переживайте вы так. Подыщем другого массажиста.
Я хмыкнула и вышла на балкон – подышать воздухом и успокоиться. Несмотря на приоткрытые окна, на балконе стояла такая же густая духота, что царит обычно в теплице. Я шире распахнула створки и несколько секунд созерцала улицу, по которой лишь изредка проезжали машины. В кустах изо всех сил голосили птицы. Вкусно пахло травой и каким-то компотом.