— Да, — Эльпиника вздохнула. — Трогательные истории ты рассказываешь, мой пленник. Так и хочется слезу уронить.
Леонтиск протянул сквозь решетку руки ладонями кверху.
— Роняй.
Она махнула рукой, попыталась хлопнуть юношу по руке, но он быстрым движением поймал ее за кисть, нежно сжал тонкие белые пальцы.
— Арестованный, ведите себя прилично! — с напускной строгостью произнесла она. Руки, впрочем, не забрала.
— В агеле меня не учили быть приличным, — он посмотрел ей в глаза.
Из коридора долетел долгий, сладострастный крик Политы. Леонтиск улыбнулся, посмотрел на собеседницу. Она пожала плечами и улыбнулась в ответ. Они помолчали…
— А чему тебя учили в этой… агеле? — наконец нарушила тишину Эльпиника.
— Рассказывать дальше?
— Да, я хочу узнать.
Ладонь оставалась в ладони.
— Гм… Для меня, обычного сына небедного гражданина, это было не обучение, а сущий кошмар, клянусь Меднодомной! Я уже упоминал, что попал в самую младшую возрастную группу «птенцов». Так называются воспитанники агелы от шести до девяти лет. Ученики в возрасте от десяти до двенадцати — это «волчата». Следующая ступень — от тринадцати до пятнадцати лет — «ястребы». И самые старшие, с шестнадцати до восемнадцати, зовутся «львы». Это уже настоящие солдаты. Весной, после праздника Артемиды Ортии, все, кому в этот год исполняется восемнадцать, зачисляются в армию. Они покидают агелу и становятся эфебами, молодыми воинами. В агеле лучшие из «волчат» назначаются командирами лохов у «птенцов». Лучшие из «ястребов» становятся иренами «волчат» и так далее. Эномархов ирен назначает сам с согласия старших командиров. Во время моего ученичества командование учеников моего возраста представляли самые блестящие юноши спартанской аристократии. Иреном-лохагом был, как я уже говорил, Агесилай, нынешний спартанский владыка, а эномархами — отпрыски царской крови Леонид, Пирр и Леотихид.
— И они жили вместе с вами в бараках?
— Именно. И делили со всеми остальными все прочие трудности воспитания. Цель спартанской агелы — вырастить идеальных солдат, и не более того. Гуманитарному развитию будущих воинов внимания уделяется весьма немного. Таких дисциплин, как философия и риторика, нет вовсе. Нам преподавали счет и письмо, основы географии, немного подробнее — военную историю и политику.
— Итак, персы переправились через Геллеспонт и пошли побережьем Эгейской Фракии, покоряя приморские города. Вот карта. Кто покажет Эгейскую Фракию? Анаксилай?
Крыша портика защищала расположившихся под ним учеников и наставника от беспощадных в этот час солнечных лучей. Теплый сонный ветерок изредка пробегал между каменных стволов колонн, принося с собой запах горячей уличной пыли.
Светловолосый, худощавый «птенец» встрепенулся, услышав свое имя, поднялся на ноги, тупо уставился в висевший на стене пергаментный четырехугольник карты.
— Смелей, «птенец»! — Созандр, преподаватель по всем интеллектуальным дисциплинам, носивший в иерархии агелы чин «ученого», насмешливо прищурился.
Анаксилай вздохнул, неторопливо вышел в проход между сидящими на полу учениками, обреченно пошел к карте. Тридцать пар глаз с сочувствием глядели ему в спину. Приблизившись к карте, Анаксилай снова с удивлением вытаращился на изрезанный контур Балканского полуострова.
— Ну? — нахмурил брови ученый, поднимая с низкого мраморного столика свою любимую трость.
— Вот здесь! — покосившись на трость, «птенец» торопливо и наобум ткнул пальцем в пергамент.
— Болван! — спокойно констатировал наставник Созандр. Трость рассекла воздух, плотоядно хлюпнула, встретившись с икрами ученика. Анаксилай коротко взвыл, но тут же захлопнул рот: кричать при наказании в агеле было настрого запрещено.
— Пять дней без ужина, — все так же не повышая голоса проговорил Созандр. — Клянусь Ликургом, вы у меня будете все знать назубок, бестолочи! Феникс!
— Я, — поднялся с места рыжеволосый мальчишка с лицом плута.
— Покажи фракийское побережье, по которому прошли персы. Быстрее!
Феникс почти бегом помчался к карте. Мимо проковылял к своему месту Анаксилай. Его лицо, обычно удивленно-наивное, сейчас было искажено гримасой: удары костяной трости были очень болезненными и оставляли долго не проходящие кровоподтеки.
— Фракийское побережье… это вот тут, — грязный палец Феникса описал неопределенный полукруг, захвативший едва не половину карты.
— Где именно? Ну, не тяни, собачий помет! — брови ученого вновь сошлись к переносице.
— Вот оно! — Феникс выбрал точку, максимально удаленную от той, которую показал Анаксилай.
— Мул тупоголовый, — голос учителя был спокоен, как поверхность пруда в безветренный полдень. — Это Спарта, город, где мы как раз находимся в данный момент.
— Да-а-а? — удивился «птенец».
— Точно, дурень. Руки! — вздохнул Созандр.
Феникс зажмурился, вытянул вперед руки ладонями вверх. Наставник с удовольствием стегнул по предплечьям тростью — раз, другой, третий, наблюдая, как содрогается после каждого удара маленькое тело ученика.
— Пять дней без ужина! — закончил экзекуцию учитель. Прошелся взад-вперед перед картой, четко ставя ноги посередине каменных квадратов пола. С глубокомысленным видом посмотрел на стоявшую в нише статую Ликурга, почесал колено концом трости. Обернулся к ученикам.
— Кто-нибудь может показать, где находится Эгейская Фракия, или я зря распинался перед вами весь прошлый урок? — сладкий голос Созандра не сулил ничего хорошего.
— Я покажу! — поднялся на ноги сидевший в стороне темноглазый парнишка с решительным лицом.
Ученый небрежно махнул рукой.
— Останься на месте, Пирр. Мне известно, что ты знаешь карту. Хотелось бы послушать кого-нибудь еще в этой отсталой эноматии. Есть желающие?
— Я покажу!
— К карте, афиненок. Быстрее!
У отца в библиотеке висела карта, куда более подробная, чем эта, и любознательный сын стратега изучил ее до последнего штриха. Тем не менее он с непонятным волнением протянул руку и провел по карте от Геллеспонта до Халкидики.
— Фракийское побережье, — проглотив стоявший в горле комок, выдавил Леонтиск.
— Гм, правильно, афиненок, — сердечный взгляд Созандра вызывал озноб. — А покажи-ка нам, милый, где находится Эпир?
— Здесь, наставник.
— Точно, ты поглянь. А гора Осса, восточный рубеж области Фессалии?
— Э-э, вот она.
Ученики за спиной одобрительно загудели. Леонтиск осторожно слизал капли пота, выступившие над верхней губой.
— Вот что, маленький гений, а не покажешь ли ты мне Амиклы?
Леонтиск похолодел. Взгляд его раз за разом обегал карту, но не мог найти местности с таким названием.
— Наставник, мне кажется, такого города здесь нет.
— Чего? Все слышали — афиняне говорят, что наши Амиклы не существуют! Кто-нибудь заявит обратное?
— Да-а! — дружный хор. «Влип!» — мышью прошмыгнула мысль.
— Галиарт!
— Амиклы — не город, а лаконское селение. Находится в нескольких стадиях к юго-западу от Спарты, — без запинки оттараторил похожий лицом на лошадь Галиарт, сын стратега Калликратида.
— Руки! — объявил Созандр. Его обычно скучающее лицо выражало нечто вроде удовлетворения. Леонтиск вздохнул.
Взвизг трости. Удар. Взвизг. Удар. Зубы скрипят от сдерживаемого крика.
— Пять дней без ужина!
— Но, наставник! Амиклы действительно не нанесены на этой карте!
— Что-о? Пререкаться? Десять дней без ужина, и один — полностью голодный! Руки!
— Великая мать, как тебя там не заморили голодом? — в глазах растроганной девушки заблестели слезы жалости.
— Это чепуха! Всех воспитанников агелы и так кормили впроголодь, так что лишение ужина у тебя мало что отнимало. Предполагалось, что ученики должны сами заботиться о своем пропитании. Кража продовольствия негласно поощрялась, главное — не попадаться. Но если попался…
Обнаженный «птенец», уставившись розовыми ягодицами в небо, лежал на грубой каменной скамье. Место экзекуции с трех сторон окружали выстроенные шеренгами эноматии «птенцов» и «волчат».