Трое защитников дома пока успешно сдерживали их натиск. Первую кровь пролил, разумеется, Исад — сложным финтом обманув противника, он перерубил его руку у локтя. Тут же и Пирр, орудовавший трофейным копьем, пронзил ногу Иокаста, стоявшего против него.
— Я кусаюсь — тебе же сказали, болван! — торжествующе закричал царевич и всерьез собирался ткнуть опешившего номарга в живот, но того прикрыли стоявшие сзади и поспешно вытолкали к выходу. Разумеется, новый противник тут же появился и у Исада. К его несчастью, он был всего лишь «белым плащом», и легкая, в долю мгновения, заминка с батманом спустя минуту стоила ему жизни. Леонтиск мало что видел за спинами передней троицы, но брызнувший кармин и тяжело повалившегося назад воина с залитым кровью лицом он все же разглядел.
— Ублюдки убили Никиска! — раздался вопль, подхваченный десятком голосов.
— Кончай их!
— Смер-р-рть!!!
Гибель одного из своих не напугала нападавших, а привела в бешенство. Теперь в их глазах горела не только готовность подчиниться приказу, но и яростное желание отомстить. Те, что разбирали завал, стали работать в лихорадочном темпе. Очень скоро от баррикады, увы, остались только жалкие руины. Все больше и больше врагов проникало в продомос и шаг за шагом передней тройке защитников приходилось отступать назад. Пирр уже получил легкую рану — меч, скользнув по наплечнику, стесал кожу с плеча, а Иамиду уже не раз и не два пришлось принять удар на свой тяжелый черный панцирь. Исад, явившийся без доспехов, себе подобного позволить не мог, ему приходилось парировать все направленные на него мечи. Нападавшим тоже пришлось несладко — Пирр ранил еще одного и по два пришлось на долю каждого из стоявших на его стороне номаргов. Итого количество врагов, выбывших из схватки, достигло семи, из них трое были номарги. Увы, это не могло изменить общего расклада сил — нападавшие давили все решительнее.
Вскоре настал момент, когда ничто уже не препятствовало противникам обходить защитников сбоку. Пирр, заметив это, скомандовал отступление.
— ЭПИ ИСОПЛЕВРОН!!!
Моментально повиновавшись команде, защитники отбежали назад.
— Иамид, Исад, держите боковины. Остальные — со мной. Не отступать! Они не должны обойти нас.
Не медля ни мгновения, названные тут же перекрыли обе боковые лестницы. Узкие и крутые, они поднимались вдоль противоположных стен продомоса и вели в круговой коридор второго этажа. Центральная лестница, куда более пологая и широкая, выходила во внутреннюю галерею андрона. У первой ступени и встали, блестя мечами, Эврипонтиды Пирр и Леонид и «спутники» Коршун, Галиарт и Феникс. Эфор Фебид поднялся несколькими ступенями выше, сжимая свой посох в руке, величественный, словно Зевс.
В дверной проем тесным потоком вливались «белые плащи». Они не торопились напасть немедля, со злобой взирая на построившихся для последнего боя врагов. Среди последних стоял Исад, легендарный мечник, и не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, что у первого, кто подойдет к нему, невелики шансы увидеть своих внуков. Страх вызывал и мощный, как Геракл, гиппагрет Иамид, выражение каменного лица которого не предвещало нападавшим ничего хорошего. По всему видно было, что «белые» предпочли бы уступить честь сразиться с номаргами тем из отряда Трехсот, что находились в их рядах. Гигантов Ясона пока видно не было, но Галиарт подозревал, что они не замедлят появиться. Сын наварха глядел на врагов во все глаза, держа щит на уровне подбородка. Его трясло от возбуждения, по вискам стекал горячий пот. Вот и пришла пора умереть, он сможет сделать это красиво, как и остальные. «Белые» после этой ночи еще месяцами, сидя за кувшинчиком вина в таверне, будут вспоминать о том, как доблестно погибали сторонники Пирра. И ему нужно постараться забрать с собой к Аиду хотя бы одного из них, а еще лучше — двоих, чтобы превзойти Леонтиска. Кстати — а где же, во имя всех богов, афинянин? Им с Проклом давно пора было вернуться и пополнить жидкий отряд защитников. Галиарт нервно оглянулся, но черный зев коридора, венчавший лестницу, охраняемую Исадом, был зловеще пуст.
— Авоэ, какое зрелище! Просто слезы восхищения наворачиваются! — насмешливо кривя губы, в продомос ступил сам Леотихид Агиад. По обе стороны от него шли лохаги отряда телохранителей Полиад и Арсиона, настороженные, с обнаженными спатами в руках, готовые предотвратить любую безумную выходку отчаявшихся защитников. Сзади ожившим колоссом шагал одноглазый и жуткий гиппагрет Ясон, его номарги замыкали процессию.
— Закрой свой поганый рот, Рыжий! — Пирр побледнел от ярости, увидев заклятого врага. — Не хватало нам еще отравиться твоим зловонным дыханием.
— Та-та-та, какие нежности для изысканного общества, что здесь собралось, — покачал головой Леотихид. — Отцеубийца, дезертир, перебежчик, клятвопреступник, два психа плюс заговорщик-эфор. И дуралей-стоик впридачу. Умора! Ну и компания у вас, господа — не на каждом пиратском корабле найдешь такую.
— Не хватает только тебя — подонка и убийцы, — сказал, словно выплюнул, Коршун. — Идем к нам, — он сделал приглашающий жест, погано улыбаясь.
— С удовольствием подрезал бы тебе крылышки, птенчик, — отмахнулся Леотихид, присаживаясь на перевернутый жертвенник и закидывая ногу на ногу, — да и еще кое-кому из вас, — надоели вы мне до смерти, клянусь богами. Увы, не могу — брат запретил мне якшаться с вами, плохими мальчишками. Так что сегодня, пожалуй, танцуйте без меня.
— Трус, — звучно процедил Исад как будто в сторону, но услышали все. На щеки элименарха тут же вспрыгнули два красных пятна.
— Полиад, Арсиона, — облизав губы, произнес он, — вы слышали? Этот клятвопреступник меня оскорбил. Будьте так любезны, убейте его.
— Есть, командир, — хором ответили лохаги «белых плащей».
— Я видела это во сне — и вот, пожалуйста. А говорят еще, что вещие сны — выдумка аэдов. Это будет забавная пляска, клянусь Девой, — нежно улыбнувшись, добавила Арсиона. От ее звучного, с хрипотцой, голоса мороз драл по коже.
— Знаешь, Арси, говорят, у него кровь синего цвета, — отозвался, подначивая, Полиад.
— Правда? Не может быть! Давай посмотрим! — великолепная пара, мечник и мечница, медленно двинулась вперед. Их фехтовальные спаты, длинные и узкие, казались игрушечным оружием в сравнении со зловещей номаргской махерой Исада.
— Сын, — протянув руку, тревожно проговорил Фебид. Тот не обернулся.
— Не беспокойся, эфор, — не сводя глаз с Исада, обронил Полиад. — Это будет честный бой, ну или почти честный — нас двое и он, и никого больше. Все лучше, чем если бы твоего храброго отпрыска зарубили толпой в свалке, что вот-вот начнется. А так у него есть шанс блеснуть своим искусством.
— Напоследок, — добавила Арсиона, прищурив глаза, и завертела клинком сверкающую «мельницу». Полиад, поигрывая мечом, немедленно двинулся вправо — насколько это было возможно. К счастью для Исада, ряд колонн, ограничивающий лестницу слева, и стена продомоса справа защищали его от нападения с разных сторон.
Молодой номарг, теперь уже бывший, стоял неподвижно — напряженный, переполненный разрушительной силой как скрученный торсион осадного камнемета. Еще мгновение-другое и кошмарное напряжение, от которого едва не трескается воздух, взорвется феерией великой схватки. Галиарт дорого бы дал, чтобы поглядеть на этот бой в других обстоятельствах. И несмотря на репутацию Исада, наверное, поставил бы на «белых».
— Ну а я возьму себе того, что поздоровее! — проревел Циклоп, указывая мечом на Иамида. — У нас в отряде принято самим разбираться с предателями. Остальным — не лезть.
Двое оставшихся воинов отряда Трехсот, скрестив могучие руки на груди, демонстративно замерли по обе стороны от входа. Иамид, подобно Исаду, занял место на полшага впереди от первой ступени лестницы — так, чтобы ничто не мешало размаху руки и в то же время оставалась возможность быстро отступить.