Хрюша одновременно засмущался и настолько забоялся ему перечить, что промолчал.
— Ты прав, — сказал Генри. — Даже втроём против пятерых мы ничего не сделаем. Надо что-то придумать.
— Что?
— Не знаю. Как-то обезоружить их, как-то обескуражить так, чтобы они и не думали сопротивляться.
— Может, отравим их? — снова подал голос Хрюша.
Блонди аж закашлялся.
— Ничего себе, какие в тебе, однако, скрытые таланты. Ты не просто мастер художественного свиста косулей и мастер шитья, ты ещё и отравитель. С ума сойти. Бледнел тут при мысли о потасовке, а сейчас уже пять человек предлагаешь отравить.
Хрюша нервно вскочил и замахал руками.
— Да нет же, нет же, ну, не насмерть отравить. Там подсунуть им что-нибудь такое в их корзинку с едой, которую к дверям доставляют. Ну, такое что-нибудь, чтобы они там, с горшка не слезали. Какое уж сопротивление они нам окажут, со спущенными портками?
— А что, — сказал Блонди, — пусть наш хрюшка-алхимик и пугает меня ходом своих мыслей до усрачки, надо признать, мысль толковая.
- Толковая, конечно, — вздохнул Генри, ероша волосы. — Да только уж слишком рискованная. Что будет, если они не начнут есть все одновременно и разом? Один кто-нибудь траванётся, а все остальные сразу поймут в чём дело? Нет, нельзя их спугнуть раньше времени, нужно, чтобы до вечера они были спокойны, будто всё как всегда. Нет, отравление не подходит. Надо дальше думать.
Повисла тишина, только Блонди задумчиво барабанил пальцами по полу.
— Эх, — сказал он. — Вот если бы Хрюша своим задом умел пускать громы и молнии, мы бы их всех там до смерти запугали. Ворвётся туда с криком и воплями, сразу всех запугает и всё тут.
Хрюша подал голос.
— Вообще-то, у меня есть идея, как это можно сделать.
Блонди оживился.
— Так ты реально умеешь пускать задом громы и молнии? К чёрту ограбления, организуем свой цирк, будешь в клетке выступать. Будем представлять тебя, как невиданное морское животное, кашалота.
Хрюша явно обиделся на кашалота.
— Я помочь хотел, а ты опять обзываешься.
— Да ладно, я не со зла, говори, давай.
— Можем сделать порох.
— Порох? Это ещё что за дрянь такая?
— Фейерверки видел на ярмарке?
— Видел, конечно.
— Ну вот, они сделаны из пороха.
Блонди явно не понимал, к чему разговор.
— Зачем нам устраивать для них это яркое весёлое представление из огненных искр? Компенсируем им украденное золото?
— Да нет же. Порох, когда попадает в огонь, взрывается. БАБАХ! И все вокруг оглушены. А нам только того и надо, да? Оглушить их, сбить с толку, чтобы не сопротивлялись.
Генри уважительно покачал головой.
— Хорхе, ты гений. Ты правда сможешь сделать порох?
Хрюша, смущённый, что привлёк слишком много внимания, покраснел.
— Ну да. Думаю, что смогу. Я читал об этом в книгах. Рецептура не слишком сложная. Хотя, конечно, придётся повозиться, показать свои навыки в этом. Дельце непростое. Опасное. Ответственное.
— Короче, ты справишься или нет?
— Справлюсь.
— Для этого, надеюсь, не нужна кровь единорога-девственницы, собранная в полнолуние у подножия горы, а сам этот твой «порох» не должен вызревать ещё тридцать лет и три года? Напоминаю просто, что у нас на всё про всё несколько дней.
— Нет, — Хрюша посчитал что-то в уме. — За два дня, наверное, справлюсь. Все необходимы ингредиенты достать довольно просто, надо только пройтись по лавкам. Вся сложность именно в изготовлении. В алхимическом ритуале. Требующем точности, выверенности, правильности измерений и пропорций. Вся суть не в элементах, которые валяются без толку у бакалейщиков, а в познании, силе разума, коей я овладел в книгах.
— Слышь, Хрюша, ты меня пугаешь. Нам порох нужен, напугать кучку бандитов, а не захватывать всю землю, ты давай там, сбавь немного накал.
Хорхе сел на место, испуганный собственной реакцией.
— В общем, да, сделаю для нас немного пороха за пару дней.
— Отлично, тогда сразу с утра займись главное, дяде Маку на глаза не попасться.
Блонди был явно недоволен.
— Не хватает нам чего-то в этом дерзком плане. Войти с шумом и грохотом это правильно, но они как оклемаются, сразу в атаку перейдут. А зачем оно нам? Правильно, незачем. Надо бы их обескуражить, но сразу дать понять, что сопротивляться смысла нет.
— Как же этого добиться?
Блонди почесал нос.
— Оденемся стражниками.
Генри подумал было, что он шутит, но Блонди был явно серьёзен.
— Зачем? Где мы вообще возьмём форму городских стражников?
Блонди только плечами пожал.
— Идея, знаешь, не глупее любой той, что мы сегодня вечером уже слышали. Ты представь сам. Они видят стражников, у них сердце в пятки уходит. Никакой мысли о сопротивлении, как если бы мы были какими-то бандитами. Сразу БАХ хрюшин порох и всё, берём их тёпленькими.
Хрюша кивнул.
— Согласен. Звучит очень разумно. Плюс к тому, это отведёт от нас подозрения. Они будут думать, что их городская стража ограбила, а не мы.
Генри призадумался.
— Да какая нам-то с этого разница, кого они искать будут? Нас и след простынет к тому моменту.
Блонди поднял указательный палец.
— Наш приятель хоть и толст, как замешанное тесто, но говорит дело. Мало ли что, а пустить этих дурачков по ложному следу в целом не помешает.
— Чёрт с вами, соглашусь, идея насчет формы стражников хороша, только где мы возьмём эту самую форму.
— Ах, ну, это-то самое простое, — ответил Блонди, — ты её в карты выиграешь.
— Выиграю?
— Именно. Хрюша вон, изготовит порох. Я займусь разведкой. А ты достанешь форму.
При мысли о картах, Генри казалось, что он тонет на ровном месте.
— Почему это не ты её выиграешь, а я займусь разведкой?
— Потому что я и в карты-то играть не умею, — резонно ответил Блонди. — А ты у нас спец. Видел пьяного Вилли? Наш клиент. Раскидаешь с ним в картишки и всё. Подпоишь там. На утро он и не вспомнит, куда форму дел. Всё, ребятки, планы у нас намечены, а сейчас давайте спать.
Весь следующий вечер Хрюша возился с какими-то дурно пахнущими порошками, а Блонди, высунув язык от усердия, склеивал сломанный арбалет.
— Хрюша, — подал он голос, — если эти твои чертовы штуки взорвутся у тебя прямо в руках, или там меня в жабу превратят, или ещё чего, клянусь, я тебе и в загробном мире буду являться, и доставать тебя за то, что ты сделал.
— Всё в порядке будет, — буркнул Хрюша, хотя по его бледному виду было не похоже, что он уверен в своих словах.
Глава 12 Большой куш
Пьяный Вилли был живой достопримечательностью трактира «У дядюшки Мака». Вечно пьяный, с огромным сизым, как слива, носом, и длинными вислыми усами до груди. Трудно сказать, сколько ему было лет. Как все матёрые пьяницы, он заспиртовался где-то в возрастном промежутке от сорока до семидесяти.
— Очень, очень хороший человек, — говорил о нём дядюшка Мак. — Никогда в жизни его трезвым не видел, всё время пьёт, да продлят Боги его дни и глубину его кошелька.
Генри вдохнул, выдохнул и, наконец, набрался смелости подойти к Пьяному Вилли. Тот, как обычно, сидел в одиночестве за угловым столиком и что-то бормотал себе под нос.
— Чё надо, — пробурчал он, глядя мутными раскосыми глазами на Генри.
— Здравия желаю, господин лейтенант, — сказал Генри.
— Я сержант, — буркнул Вилли, но гордо выпрямился, насколько ему позволяли сутулые плечи и пивное пузо, — так чего надо?
— Просто хотел угостить вас пивом, господин капитан, за вашу тяжёлую службу по сбережению нашего покоя.
Вилли подёргал себе за усы и отряхнул пыль с мундира, хотя давным-давно въевшиеся алкогольные пятна никуда не делись.