Генри застонал и подхватил выползающего из ямы Блонди.
— Ходу, ходу, ходу!
Друзья рванули наутёк и в спину им неслась громогласное:
— Держи вора! Сукин сын пытается сбежать, да в погоню же, вперёд, вперёд! За ними!
Рассекая кусты, будто два безумных лося, они выскочили на просёлочную дорогу, где их уже дожидался Хрюша в повозке, запряжённой четвёркой отличных коней.
— Гони!
Генри с разлёта закинул туда Блонди и запрыгнул следом.
— Гони!
В два голоса заорали они и Хрюша хлестнул коней.
Добрые и крепкие лошади сразу рванули вперёд со скоростью ветра. Повозку трясло во все стороны, на каждой кочке от безумной гонки она взлетела на добрых два фута вверх и в каждую строну.
— Давайте, родные, давайте, вывозите, — подгонял Хрюша коней.
Блонди, наконец, перестал кашлять, размазал слёзы по почерневшему лицу и оглянулся.
— Ну, ни хрена же себе, — сказал он.
Сзади семимильными прыжками повозку догонял барон. На своих двоих он нёсся с такой скоростью, что постепенно догонял их четверку лошадей. Видимо, ярость и злоба что его оставили в дураках предавала ему сверхъестественные силы и выносливость. Генри, однако, было не до того, чтобы любоваться прекрасной физической формой барона, потому что тот их стремительно догонял и намерения у него были самые недобрые.
— Гони, Хорхе, гони!
На столь разбитой дороге быстрее было не разогнаться, не рискуя перевернуть повозку, и барон быстро сокращал дистанцию. Генри как заворожённый смотрел на это воплощение злобы и ярости — раскрасневшееся лицо, налитые кровью глаза и слюни летящие во все стороны.
— Убью! — сумел прорычать барон, не сбавляя скорости.
Блонди оглянулся, схватился двумя руками за край борта повозки и вырвал доску. Когда барон уже почти настиг их, почти схватился рукой за бешено вращающееся колесо (Генри готов был поклясться, что барон находится в такой ярости, что ему удастся остановить телегу за колесо) Блонди выждал подходящий момент. Как только барон наклонился вперед, он со всей силой шарахнул ему доской по голове, переломив её напополам. Что первый, что второй удар по баронской голове в этот день, не дал особых результатов. Но хотя это и не потушило ему свет, он сбился с бега, запутался в собственных ногах и упал на колени, в бессильной злобе продолжая смотреть, как телега с друзьями стремительно удаляется. Генри видел, что перед тем, как исчезнуть за поворотом дороги, стоящий на коленях барон показал характерный жест — провёл пальцем по горлу.
С грохотом повозка выскочила за пределы леса. Ещё пять минут Хрюша гнал как сумасшедший, но погони не было. Напряжение гонки спадало.
— Ха-ха-ха, у нас получилось! — Блонди бросился обнимать Генри, насколько позволяли ручные кандалы.
Хорхе притормозил взмыленных коней, давая им возможно отдышаться.
— Генри, возьми поводья, у меня сейчас руки отвалятся.
Генри перелез вперёд на козлы, а Хрюша назад и также обнялся с Блонди.
— Ну вы даёте, — Блонди недоверчиво тряс головой, всё ещё не веря в своё спасение.
— Я думал всё, хана мне там, спета моя песенка. Уф, аж голова кружится. Пьянящий воздух свободы.
— Ага, — повернувшись, сказал Генри, — приятно дышится полной грудью, когда на горло петля виселицы не давит?
— Знаешь, о чём говоришь, сынок. Я, теперь, как отсидевший, буду в авторитете в нашей банде. Теперь я старший.
— Ага, мечтай, не расплатишься ещё за нашу помощь. Отмычки остались, кандалы с рук снять?
— Не-а, в лесу обронил. Железки какой или ножа нету?
— Нет. Ладно, чёрт с ними, не светись особо, доедем до какой-нибудь деревни, там за медяк кузнец раскуёт тебя.
Блонди лёг на дно повозки, закинув руки под голову и пялясь в ясное небо.
— Никогда не думал, что буду скучать по такой ерунде, как облака над головой.
Хрюша улыбнулся.
— Скинем твои кандалы и посмотрим, как ты успел соскучиться по выпивке.
— Точно, — сказал Генри, — мне выпить сегодня крайне необходимо.
Повозка продолжала неспешно скрипеть по узкой дороге.
— Что это там впереди? — спросил Генри, приподнимаясь на козлах и силясь разглядеть.
— Толпа странствующих нищих? Армия бедноты?
Хрюша приложил руку к глазам, как козырёк.
— Нет, это обычная армия. Идут нам на встречу.
— Ох ты, чёрт, — Блонди не на шутку всполошился.
— Генри, сворачивай к обочине.
Генри остановил повозку с краю дороги, Хрюша кинул Блонди куртку и тот замотался в неё, пряча цепи.
Мимо медленно тянулась колонна солдат. Гремели доспехи, бряцало оружие, размеренно шлёпали сотни ног.
— Матерь божья, тысяча ангелов небесных! Кого видят мои старые глаза! Я узнаю эту жирную дезертирскую свинью из тысячи.
Возле телеги остановился сержант Гвардман собственной персоной, и сердце Хрюши остановилось.
— Эй, черви, взять его!
Двое чумазых солдат с унылыми лицами сграбастали Хрюшу и выволокли его из повозки.
— Так, так, так.
Сержант Гвардман смотрел на Хрюшу, которому крутили руки за спину и связывали.
— Отбегался, кабанчик. Армия, может не и быстро, но всегда возьмёт свое. Армия сказала, что ей принадлежит твоя жизнь и твою жизнь теперь она заберёт. Ты мог умереть смертью героя, попав под рыцарского коня, а теперь умрёшь как трусливая крыса на эшафоте.
Гвардман сплюнул.
— Вы меня с кем-то путаете, я купеческий сын! — хрюшин голос сорвался до жалкого писка.
— Конечно. Такую тушу, как твоя, ни с чем не спутать! Завяжите ему рот, чтобы он своей дезертирской ересью мне солдат не портил.
— А вы двое кто? — спросил он, поворачиваясь к Блонди и Генри. — Ну-ка, с телеги их, быстро.
Солдаты с таким же скучающим видом выволокли на землю приятелей.
— Матерь божья, что я вижу, — сказал Гвардман, срывая куртку с рук Блонди. — Беглый каторжанин! Ну и денёк, храни нас боги, лучше не придумать. Двух крыс в одну петлю поймал. Вот это повезло.
— Какие кандалы, о чем вы, господин генерал, это браслеты! Там, откуда я родом, это очень модный аксессуар, вся аристократия их носит.
Гвардман отвернулся.
-Так, этого тоже связать и рот заткнуть. Так, так, так. А ты, третий, что за птенчик? Бандит? Отвечать! В глаза смотреть!
Генри нервно сглотнул.
— Нет, господин военный. Я простой извозчик.
— Врёшь, скотина и не краснеешь! Обыскать!
Солдаты с привычной ловкостью опытных мародёров обыскали карманы Генри, в которых не было вообще ничего. Планируя побег через лес, он предусмотрительно выложил всё лишнее.
— Ничего, стало быть? По глазам вижу, что лжец и мошенник! Рожа твоя бандитская, так и просит петли! Отвечай, кто такой?!
— Я всего лишь простой извозчик, добрый господин военный, — лепетал Генри. — Эти негодяи наняли меня, чтобы я отвёз их в порт. Вот и всё. Я не знаю ничего про их делишки, добрый господин военный.
— В порт, говоришь? Ага, сбежать, значит, хотели, тьфу. Я так и знал. Это в природе таких крыс, бежать куда подальше, пока родина в опасности и король бьёрнский хочет отвоевать деревню Мухоловово, вы сидите тут и только о целостности своих задниц думаете? Меня от вас блевать тянет. Нашему королю выказали такое неуважение, показали ему фигу и вы не хотите умереть за него с гордостью и слезами счастья на глазах? Куда катится эта страна. Почему не в армии, сопляк?