— Слишком долго это сколько? Примерно два дня?
— Я, в отличие от тебя, ворчуна, живу днём сегодняшним. Если что и запоминаю, то только хорошее. Вот ездить на телеге было хорошо. Месить стылую грязь — плохо. Я живу и наслаждаюсь приятными воспоминаниями, а не ворчу, как старик с геморроем.
— Это точно, только мой геморрой почти шести футов росту и постоянно капает мне на мозги.
— Если бы я подумал, что ты про меня, я бы обиделся.
— Хорошо, что тебе это не дано.
Их перебранку нарушил Хрюша, до этого, судя по скорченной гримасе, что-то усиленно обдумывающий.
— Блонди прав.
— Во, даже наш мистер умник считает, что полезно быть оптимистом.
— Да нет же, я про другое. Ты прав, что нам нужна телега.
— Что, лентяй ты книжный, идти пешочком оказалось тяжелее, чем сидеть за стулом с книжкой и сосиской?
— Нет. Хотя, ну, вообще, да. Но дело не в этом. До Мухоловово три дня пути пешком.
— И что? — Блонди поёжился от капли дождя попавшей за воротник. — Три дня туда, три обратно. Всё мы успеваем. Не волнуйся, считать я умею, на самом деле.
— Вот именно. А если алмаз не там? А если какая-то проволочка? Любая задержка, хотя бы на один день и мы уже опоздали. Нам нужно ускориться. На телеге мы будем у Мухоловово уже к следующему вечеру, самое позднее. Идя пешком мы слишком рискуем, теряя время.
— Ну и что вы предлагаете? Денег у нас больше нет. А где я тебе телегу возьму? Я не колдун. Вот если бы ты в своих умных книжках читал только про полезные вещи, ну там, как превратить камень в золото, или заколдовать крыс, чтобы их можно было оседлать и скакать во весь опор, тогда да. Тогда бы мы справились. А сейчас делать нечего, хлебаем то, что нам налила судьба в миску.
— Хорхе сказал всё верно, нам нужна телега. Я не собираюсь рисковать опозданием и пустить под откос все труды.
Блонди картинно оглянулся по сторонам.
— Ну и где же мы, трое нищих странников возьмем телегу, позвольте узнать?
— Может, украдём? — спросил Хрюша.
— О-го-го, что это? Я слышу надежду в твоём голосе? Тебе понравилось быть налётчиком, я так и знал. Это как с животным, которое испило человеческой крови и теперь оно людоед. А ты наш боевой поросёночек телегокрад. Гордый волк, испивший крови лёгкой добычи, и теперь хоть он и не танцует в цирке, но опасен, как бешеный хорёк.
— Если бы мне давали по медяку за каждый раз, когда ты начинаешь паясничать, меня бы до Мухоловово довёз лично король на своём хребте.
— Просто пытаюсь скрасить твои мрачные будни, неблагодарный ты свин. Тем не менее, если на секундочку побыть серьёзным, я вам так скажу. Посмотрим правде в глаза. Мы никудышные воры. Просто ужасные. Возможно, худшие из воров, что топтали эту грешную землю. Если мы попытаемся украсть телегу, нас побьют палками, измажут смолой, обваляют в перьях и поднимут на вилы. А я не хочу показываться на глаза нашему старому другу Гвардману с торчащими из зада вилами, как павлиний хвост.
— Какие тогда варианты?
— Генри, может, ты выиграешь в карты? — спросил Хрюша.
Генри оглядел унылый окрестный пейзаж.
— Мог бы. Но, боюсь, в здешних местах игра идёт по маленьким ставкам и мне придётся неделю копить на приличную телегу. Потому что в случае слишком большого и быстрого выигрыша, будет вариант Блонди — с вилами, торчащими чуть пониже спины.
— И что же делать?
Блонди повернулся к Хрюше.
— Ну что, мои способности не помогут. Генри — тоже. Твой ход. Только прошу тебя, мой кровожадный кабанёночек, давай на этот раз не будем планировать никого убивать. Хотя я уже понял, что у тебя безумная жажда крови. И если ты не убил хотя бы трёх человек с утра, значит, день уже пошёл насмарку. Но ради мира во всём мире, нам нужен хороший план с минимальным кровопролитием.
Хрюша нахмурился и поджал губы, осмотрелся. Сорвал с куста красную ягоду и растёр между пальцев.
— Есть у меня одна идея. Можно где-нибудь поблизости найти приличную ферму?
Блонди почесал щетину, глядя в небо.
— Знаю, милях в трёх отсюда усадьба богатенького фермера Джонсона, а что? Злющий человек, как пёс на привязи. Я как-то воды попросил напиться, а он на меня своего управляющего с дрыном напустил. Так что, не думаю, что он решит нам что-то одолжить просто по доброте душевной. А ты чего, решил перейти в домушники? Пролезешь ночью по печной трубе и выкрадешь всё его золото, вместе с невинностью его дочери?
— Нет, — улыбнулся Хрюша, только его телегу и без лишней погони.
Глава 20 От фермера до осады
Джонсон стоял на крыльце своей усадьбы и отдавал указания управляющему, когда увидел, как в открытые ворота входит какой-то грязный толстый оборванец.
Джонсон сплюнул.
— Прогони его взашей.
— Сию минуту, господин.
Управляющий заискивающе поклонился, взял дрын поувесистее, и пошёл навстречу незнакомцу.
— Эй, голодранец, проваливай-ка отсюда, мы нищим не подаём.
— Ты как со мной разговариваешь, смерд, — сказал Хрюша и без колебаний влепил управляющему пощёчину, для чего ему пришлось привстать на цыпочки.
— Ай! — управляющий схватился за щёку и выронил дрын.
— Ты знаешь, кто я такой, холоп? Прочь с глаз моих, пока я не приказал тебя кнутом высечь. Ты знаешь, кто я такой, я спрашиваю?
— Нет, господин, прошу прощения.
Он как пёс почуял в этом пацане силу говорить и действовать подобным образом и тут же перешёл на привычный заискивающий тон
— Извините, а кто вы?
— Убирайся, я сказал, что непонятного?
— Сию минуту, господин.
Управляющий отбежал в сторону и Хрюша, держа нос вверх, пошёл прямиком к Джонсону.
— Вы владелец этой фермы? — спросил он.
— Я, звать меня Джонсон, а с кем имею честь говорить? — спросил ошарашенный Джонсон, который только что видел, как отлупили его управляющего.
Хрюша ответил не сразу. Посмотрел на низкое хмурое небо, с недовольным лицом прошёлся по двору, распугивая куриц. Остановился возле котелка на огне, где варилась каша для собак. Снял крышку, жадно принюхался, зачерпнул пальцем и снял пробу, пока Джонсон остался стоять позади в лёгком полупоклоне.
— Меня зовут Себастьян Уильям фон Беттенштон, — наконец сказал Хрюша, — я сын графа Беттенштона и наследник его земель.
— Я сразу понял, что вы благородный господин, — кланяясь гораздо ниже прежнего, ответил Джонсон, — это сразу видно по вашей дородной фигуре настоящего сира.
— Именно так, — сказал Хрюша и кашлянул.
— Что привело вас сюда, милостивый господин граф? — поинтересовался Джонсон.
— Со мной приключилось пренеприятнейшее событие, — сказал Хрюша и снова кашлянул. — Я направлялся в войска нашего славного короля Георга, чтобы принять участие в грядущих битвах. Увы, планам моим суждено не было сбыться. Кровожадные разбойники напали на мой отряд и всех перебили. Я сумел убить всех бандитов, но мои кони пали, а меч сломался. Последнего из коварных врагов я убил вот этими самыми голыми руками.
Сказал он, подняв вверх пухлые ладошки.
— Какой кошмар, — Джонсон всей своей фигурой выражал максимальную скорбь этому ужасному инциденту. — Здешние места кишат лихими людьми. Надеюсь, вы не поранились?
— Отнюдь, кха-кха. Но теперь мне нужна новая телега с парой лошадей.
Джонсон заёрзал.
— Сочувствую вашей беде, но боюсь...
Хрюша топнул ногой.
— Бояться вы будете, когда узнаете мой гнев. Вижу, вы человек низкой натуры, Джонсон. И всё, о чём вы радеете, так только о том, насколько сильно набита ваша мошна, не так ли?
— Ну что вы, милорд, я никогда бы... я нет... всё, что было бы в моих силах... но...
— Никаких «но», я сказал, кха-кха. Раз вы столь подлы и мелочны, я поговорю на вашем языке. На языке корысти и алчности, Джонсон. За телегу и пару лошадей я заплачу золотом.
С этими словам Хрюша демонстративно тряхнул кошельком, привязанным к поясу. Джонсон оценил, насколько сочно громыхнул кошель, и облизнулся.