— Никто из нас не такой пронырливый, как ты, Блонди, — сказал Хрюша. — Если кто и сумеет во всём мире подобраться к королю на аудиенцию — только ты. А Мясник не будет отпускать Луизу просто так и оставит её в заложниках, значит, понадобится драться. С этим я не справлюсь. Генри, получается, это на тебе. Когда же мы с бандитами окажемся в маленькой тёмной комнатушке, мне только и понадобится, что по-тихому улизнуть, закрыв их всех вместе изнутри. Это единственное, что может быть мне по плечу, в наших грядущих задачах. Так что не спорьте.
Генри так мчал повозку, что когда впереди завиднелись очертания города Сен-Мари и пришлось тормозить, повозка проехала по инерции в грязи ещё добрый десяток ярдов. На окраине шла большая возня. Толкался простой народ, крутились десятки военных, крики и гам буквально висели в воздухе, как густой туман. Генри кубарем слетел с козел и, подхватив Луизу за талию, помог ей спуститься. Вдвоём они протолкались вперёд, поближе к центру событий.
Стражники выводили на улицу по одному бандитов, уже закованных в кандалы, и грузили их в большие тюремные фургоны. За этой картиной наблюдал сам король Георг Пятый, возвышаясь на коне, как бронзовая статуя.
Капитан гвардии подошёл к королю.
— Один сумел ускользнуть, ваше величество.
Сердце Генри сажалось от нехорошего предчувствия, кому именно удалось не попасться. Король только махнул рукой.
— Да что он сделает, эти катакомбы сущий лабиринт, беглец будет бродить там до скончания веков. Заложите кирпичами все входы и выходы в подземелье. Наши потомки ещё легенду о нём сложат. Что он, мол, там до сих пор бродит потерянный. Закругляйтесь, капитан.
Генри протолкался ещё ближе и увидел, что по правую руку короля, на гнедой кобылке сидел... Блонди, собственной персоной. Совершенно не обращая внимания на такую великую персону рядом с собой, он был поглощён тем, что болтал с Хрюшей, свесившись в седле. Хрюша сиял от счастья, хоть и был весь перемазан пылью и паутиной из катакомб, а на лбу у него была большая ссадина. Окружавшие приятелей вельможи в дорогих костюмах и первоклассных доспехах, пренебрежительно косились на эту парочку оборванцев, но помалкивали. Будто целая гора упала с плеч Генри, когда он увидел своих друзей живыми. Хрюша заметил его и замахал рукой, призывая подойти к ним. Генри мгновение поколебался, но всё-таки, держа Луизу за руку, подошёл ближе, под пристальными взглядами окружающих вельмож.
— Ваше Величество, — сказал он с поклоном.
Блонди спрыгнул с коня и налетел, обнимая друга.
— Какие люди, — Георг обернулся к ним. — Смотрю, теперь вся банда в сборе?
При слове «банда» чуткий нос Генри уловил нотки аромата сырой камеры, железных кандалов и деревянной плахи, но улыбка на лице короля помогла всему этому букету запахов мгновенно испариться.
— Все участники знаменитого забега по сточным трубам Харднатса в одном месте, — продолжал король. — Приятно видеть вас в добром здравии, друзья.
При этом слове вельможи заозирались, разглядывая троицу оборванцев, которых сам Его Величество король назвал своими друзьями.
— Ума не приложу только, что же мне с вами делать, — продолжал Георг. — Барон Бобенброк многое про вас рассказал и хорошего и плохого. Хорошего, кстати, ничего не рассказал.
Генри чувствовал себя, как нашкодивший школяр перед учителем.
— Мошенничество, ограбления, подстрекательство к массовым беспорядкам, побег из-под стражи...
Георг покачал головой.
— Сами понимаете, за такое не в угол ставят. За меньшее из того, что вы за последние пару недель натворили — положено казнить с особым цинизмом. Моя же задача, как короля, воздать вам по всей строгости закона, за ваши деяния.
Повисла нехорошая пауза.
— Однако, — продолжил Георг. — Никто не может сказать, что Георг Пятый из рода Каролинов жесток и несправедлив. За вашу службу по спасению вашего любимого короля от голодной смерти или возможного скорого пленения, друзья, в мрачный час, когда война могла бы быть проиграна со дня на день, и некоторые из моих верных подданных уже поглядывали на условия мирных переговоров...
Король кинул многозначительный взгляд на окружавшую его свиту аристократов.
— За вашу помощь короне, я дарую вам всем королевское помилование. Все прошлые грехи ваши будут забыты отныне и во веки веков. Секретарь! Подготовь мой королевский указ об этом.
Георг окинул внимательным взглядом троицу и продолжил.
— Поскольку же, полагаю, не от хорошей жизни вы пустились чёрной дорогой, моя обязанность, как короля, позаботиться о том, чтобы друзья короны больше не испытывали нужды. Секретарь! Подготовь необходимые бумаги, что эти трое благородных господ отныне возведены в титул эсквайров.
Король усмехнулся.
— Прошу прощения, что нет времени на долгие церемонии, эсквайры, война не ждёт. Выберите себе подходящие гербы и носите их с гордостью и достоинством.
Когда уже разъехалась вся аристократия и улеглась пыль тюремных фургонов, увозящих банды Змеиного Глаза и Мясника, когда уже разошлись по своим делам все горожане, вдоволь обсудив такое неслыханное событие, перед пустым домом остались только Генри, Хрюша, Блонди и Луиза.
— Не знаю, что и сказать, — Блонди огляделся, как командир на поле битвы. — Поверить не могу, что сработало и все остались живы. Хрюша, моё почтение. Ты должен после смерти завещать свою голову науке — у тебя в ней какая-то аномалия, слишком много мозгов.
— Получилось в целом, даже немного лучше, чем ожидалось, — Хрюша стряхивал паутину с одежды, будто уже примеряясь к новому гордому титулу и стараясь ему соответствовать. — Мы теперь сквайры, а это вам не коровам хвосты крутить.
— Денежки с такого титула, конечно, не большие, не те миллионы, что у нас были. Только на этот раз мы чисты и за нами никто не будет гоняться с ножами, — сказал Генри, как бы невзначай приобнимая Луизу за талию.
Та о чём-то задумалась на мгновение. Сунула ладонь под белую блузку и вытащила свой кулон — огранённый сапфир, размером с желудь, на простой железной цепочке.
— Так это что, получается? Это в самом деле самый-пресамый настоящий сапфир? — спросила она.
Генри гордо расправил плечи.
— Разумеется. Я же говорил.
Её глаза округлились.
— Боюсь представить, сколько он стоит. Я не могу себе позволить принять такой дорогой подарок.
— Ещё как можешь, — встрял в разговор Блонди. — Генри из нас единственный, кто с умом распорядился своими самоцветами. Так что не сопротивляйся первому и последнему мудрому поступку в жизни этого балбеса.
Луиза усмехнулась и чмокнула Генри в щёку, от чего тот покраснел, как мак.
Блонди кашлянул в кулак.
— Кхм-кхм, Хорхе, пойдём в сторонку, прогуляемся.
Блонди взял Хрюшу под руку и они отошли, оставив Генри с Луизой наедине.
— Я тут подумал... — сказал он.
— Что?
— Как-то не задалось у нас первое свидание. Как насчёт ещё одного шанса?
Луиза подняла глаза к небу, приложила палец к губам, театрально демонстрируя глубокую задумчивость.
— Что же, почему бы и нет. Давай попробуем ещё разок. Как, говоришь, тебя зовут? Только давай договоримся, на этот раз обойдёмся без похищений?
Генри, улыбаясь, вздохнул полной грудью. За ним никто не гонится. Время больше не поджимает. Друзья живы. Луиза держит его за руку. Всё было хорошо.