- Молодые люди, не проходите мимо! Крысы жареные, пареные, варёные, отварные и копчёные. Крысы с чесноком, в меду, с крапивой! Лучшие крысы на самый притязательный вкус, добрые люди!
Торговец улыбнулся остатками кривых зубов.
- Клянусь зубами матери, самые отборные и отожранные крысы, добрый господин, никакой кошатины, у меня же есть и вкус, и уважение к профессии, только крысы!
- Раньше он клялся своими зубами, - сказала Луиза, - как видишь, выводы на лицо.
Генри передёрнуло и Луиза, видимо, неправильно это истолковала.
- Голодаешь, золотце? Хочешь крыску?
- Нет, благодарю, - кривясь ответил Генри, но желудок снова сдал его с потрохами, предательски заурчав.
Луиза покачала головой.
- Какой вы сильный и гордый мужчина, мой прекрасный спутник. Помрёте с голоду, но жаловаться ни на что не станете?
Она заплатила половинку медного другому торговцу и протянула Генри большую горячую булку.
- Возьми и поешь, не хочу объясняться перед стражей, почему у меня на руке повис измождённый труп.
- Клянусь, моя императрица, что однажды я отплачу тебе тысячекратно за этот твой щедрый дар.
Генри жадно вцепился зубами в предложенную еду. Луиза засмеялась и закатив глаза, покачала головой.
- Буду ждать, но ты не слишком затягивай, в загробном мире деньги мне будут уже ни к чему.
Держась под руки, они прошли буквально весь пригород, прежде чем остановились у большой двухэтажной таверны на перекрёстке дорог. Большая свеженькая вывеска гласила «У дядюшки Мака» и изображала толстенного кота, облизывающего хвост. Художник так талантливо изобразил эту картину, что издалека она была похожа на большую букву «М».
- Вот мы и на месте, - сказал Луиза. - Я слышала, новые работники дяде Маку нужны. Ну как, нравится?
Генри только пожал плечами.
- Что сказать, место не хуже и не лучше других, но что стало с предыдущими работниками?
Жозефина тонко хихикнула и шлёпнула себя по губам кончиком веера.
- Не знаю, я кто тебе? Шериф? Слышала, бродячему рыцарю не понравилось обслуживание, он взял и всех трёх предыдущих работников в капусту пошинковал, сейчас сидит в башне, приговора дожидается. Оштрафуют бедолагу на монету серебром, не меньше. Зато в ближайшие дни у дядюшки Мака все пирожки будут с мясом.
Генри передёрнуло.
- Чувство юмора у тебя чёрное, как моя жизнь.
- Что есть, то есть, - согласилась Жозефина. - В нашем ремесле без чёрного юмора никуда. Но пирожки тут подают действительно с мясом. Ну что, не боишься?
- Подобный опыт работы у меня имеется, - с гордостью ответил Генри.
- Вот как? А мне-то казалось ты из благородных. Я-то надеялась, что ты мой переодетый принц, который спасёт меня от нищеты, а ты, оказывается, всего лишь маленький поварёнок? Ох-ох-ох, какое разочарование.
Она снова засмеялась, а Генри, сам не понимая почему, вновь покраснел, как варёный рак.
- Эй, дядюшка Мак, подойди сюда, - крикнула девушка.
Дядюшка Мак был толст, как надутый рыбий пузырь. Красные щёки и мясистый нос выдавали в нём любителя как следует выпить, а рыжие курчавые волосы торчали во все стороны, будто не расчёсывался он примерно никогда, что вкупе с сильной залысиной на макушке делало его круглую голову схожей с потрёпанной жизнью шваброй.
- Знакомьтесь, мальчики, этот красавчик - дядюшка Мак, хозяин этого прекрасного заведения, а это Генри. Он мой старый добрый друг, с которым я знакома уже тысячу лет и который очень нуждается в работе. Дядюшка Мак, будь зайчиком, приюти этого грязного цыплёнка к себе и не обижай его.
Жозефина кокетливо рассмеялась, а Мак надулся ещё больше, как петух, которого перехвалили.
- Так и быть, Жози, присмотрюсь к нему, раз уж ты просишь за него, монетка ты моя золотая.
- Ну, вот и чудненько, а мне пора возвращаться к работе, не скучайте, мальчики.
Жозефина послала им воздушный поцелуй и уплыла обратно, шелестя юбкой. Мужчины обернулись ей вслед, провожая взглядами её покачивающуюся круглую попку под облегающей юбкой.
- Хороша, чертовка, - сказал Мак и сердце Генри кольнуло ревностью. - Ладно. Ну, так что, работка нужна? А то Жозефиночка же не шутила, работничков новых я и вправду ищу.
- Нужна, - буркнул Генри сквозь зубы, все ещё обуреваемый не пойми откуда взявшейся ревностью.
Мак будто и не заметил ничего.
- Вот и славно, вот и славно, приступай хоть сегодня, пойдём, покажу тебе всё.
Таверна «У дядюшки Мака» была в два этажа с чердаком, на улице огороженный дворик с десятком столиков, где толпился народ, торопливо что-то поедая, а со стороны перекрёстка дорог торчала странная пристройка с окошком.
- А это зачем? – спросил Генри.
- О-о-о, - дядюшка Мак снова надулся, - это моё личное изобретение, быстрая торговля едой.
- Чего?
- Ну, смотри, тут перекрёсток, движение оживлённое, народ снуёт туда-сюда, все спешат, так?
- Наверное…
- Точно так, а я придумал гениальную идею. Зачем тебе слезать с коня, или там, заводить повозку куда-то, где-то распрягать коней, то да сё, сколько возни да сутолоки? И ради чего? Чтобы покушать. В моей же таверне ты подъезжаешь к окошку, говоришь повару, что тебе надо и он тебе через окошко сразу выдаёт готовый заказ. Кушать можно не слезая с телеги. Если, конечно, никуда не торопишься. Если времени полно, тогда можно и внутри поесть. А? Ну гениально же, согласись?
- Да, что-то в этом есть, - согласился Генри.
Как бы быстро он не возненавидел из-за ревности этого человека, всё-таки стоило быть с ним повежливее, другой работёнки в этом маленьком городишке могло и не подвернуться, а уж всяко лучше в тепле, при еде, рядом с кухней, чем заниматься чёрт знает чем. Куда приятнее таскать подносы и стряпать, чем золотарём выгребные ямы вычерпывать или ползать по канализации, убивая крыс размером с телёнка.
- Так что, господин Мак, - как можно вежливее спросил Генри, - значит, там я и буду работать, подавать еду всем этим благородным господам?
Мак засмеялся и его могучее пузо затряслось, как студень.
- Это ещё заслужить надо, надо всю внутреннюю кухню этой работы понять, смекаешь? Пройти все её ступенечки с самого низу. Начнёшь, по первости, с самого простого, клянусь небом, - сказал дядюшка Мак. - Обязанностей у тебя будет немного. Встанешь на рассвете, по-быстрому накормишь животных, приберёшь в курятнике, задашь водички и всё, валяйся дальше в кровати, хоть до завтрака. До завтрака, конечно, ещё замесишь тесто, натаскаешь воды, наколешь дров, уберёшь в зале, польёшь огород. И всё, спи-отдыхай, сколько влезет. Можешь даже позавтракать спокойно, какие проблемы? Никаких проблем, дорогой. После завтрака, конечно, придётся немного поработать, на готовке, на доставке, разноске и уборке, но сам понимаешь, надо же кровью и потом зарабатывать на хлеб насущный, так или не так, да? И всего делов.
- И всего делов, работы-то на пять минут, - печально отозвался Генри.
Дядюшка Мак сарказма явно не уловил.
- Ага, я и говорю, дел на два щелчка пальцами, но если будешь усердно драить сортир, клянусь богами - не пройдёт и десяти лет, как я повышу тебя до своего подмастерья и разрешу тебе драить полы в самой таверне.
Хозяин пошоркал пальцем по большому красному носу и одобряюще потрепал Генри по волосам.
- Звучит прекрасно, дядюшка Мак, жду не дождусь, - кисло сказал Генри.
Мак заулыбался, будто кот обожравшийся сметаны, видимо представляя себе эту радужную перспективу и радуясь за Генри, как за родного сына.
- Да ладно, я шучу, конечно тебе можно мыть полы в самой таверне, не переживай, дорогой, можно, конечно, а то уже весь расстроился, я вижу, даже побледнел. А пока иди, помой сортир, будь лапочкой, Генри.
Глава 4 Мак
Генри едва успел закончить с первым заданием на новом месте и, облокотившись на швабру, хотел пять минут отдохнуть, как тут же попался на глаза вездесущему дядюшке Маку.