Вместе с Йорунн и Кетилем мы сидели в передней части долгого дома Хёрда на устланных шкурами скамьях. Перед нами стояли блюда с мясом, сыром. Всё пахло восхитительно, но мне комок в горло не лез. Не только потому что я не чувствовал вкуса пищи, а ещё и потому что нервничал. Я ждал, когда Хёрд соизволит принять меня, сжимая в руках кружку мёда. Кетиль нахваливал напиток из закромов конунга, но по мне он был так же плох, как и мёд из Скоугара. Йорунн склонилась через стол и обняла моё лицо, заглянув в глаза.
— Ты где-то потерялся, Бальдр, — сказала она. — Твой дух наполнен злостью, которая губит тебя.
Я отстранился от ласковых рук Йорунн, испугавшись, что Маргрет может в любой момент войти и снова застать меня с женщиной, пусть и старой.
— Ошибаешься, злость даёт мне сил!
— Злость разрушает, — понизила голос Йорунн. — Я знаю это по себе, я жила злостью, ненавидела людей, которые не принимали меня. Сил даёт другое. Тебе нужно понять: что даёт тебе сил.
Я вздохнул и поглядел на руки старухи, сморщенные и бледные. Йорунн была неизменно ко мне добра, как бы я не ершился.
Дверь отворилась, и вошёл воин в кожаных доспехах, на которых сверкали металлические пластины.
— Конунг просит тебя войти, ярл Бальдр, — сказал он. — Оставь оружие здесь.
Я знал, что вооружённым Хёрд меня к себе не подпустит.
«Боится! — возликовал я. — Верно опасается мести, и правильно делает!»
Я поднялся, расстегнул пояс с ножнами и оставил меч Торира на столе. Воин с опаской поглядел на меня и после нескольких мгновений замешательства осторожно ощупал меня за пояс. Я зарычал, когда он тронул мой бок.
— У него рана, осторожно! — добрая Йорунн, как я и ожидал, вступилась за меня.
Расправив плечи, я двинулся к двери. Я старался идти ровно и ничем не выдавать слабости тела.
«Интересно, Маргрет с ним? Как мне быть, если она с ним?»
Я сжал кулаки и вошёл. Хёрд сидел в кресле с высокой спинкой на возвышении посреди просторного зала. Глаза его были покрыты куском чёрного шёлка, а на волосах, подёрнутых сединой, блестели золотые колечки. Туника висела на острых ключицах, будто на сучках дерева. Конунг выглядел очень тощим, будто был болен, — выглядел немногим лучше меня.
«Слепой ублюдок, ты даже не поглядишь мне в глаза!» — посетовал я.
— Наконец-то ты здесь, — произнёс Хёрд и протянул мне навстречу тонкие руки.
Его пальцы тряслись, но я не мог точно определить его чувства: лицо было отчасти скрыто бородой, отчасти повязкой. Я глядел на него исподлобья, не подходил, молчал.
— Ты здесь, Бальдр? — Хёрд опустил руки, так и не встретившие меня.
Я восторжествовал над немощью брата.
— Удивительно, правда?! — фыркнул я. — Ты ведь убил меня, а я снова здесь!
Хёрд положил ладони на ручки кресла и прислонился к спинке.
— Бальдр, — голос его сделался строг, — ты предал… Ладно. Давай не будем говорить о прошлом теперь, когда будущее в опасности! Где Эйсир?
— Что значит, не будем?! Вот так просто забудем?! — рявкнул я, подойдя ближе.
Я выставил ногу на возвышение, оказавшись лицом к лицу с Хёрдом. Конунг пошуршал носом, принюхиваясь ко мне. Я всё ещё обладал чудным запахом гниющей плоти и подвинулся ближе, чтобы брат мог сполна насладился.
— Я полагал, что ты будешь сердиться, — кивнул Хёрд. — У тебя действительно есть на это право. Как и у меня было право защитить невесту. А ещё у меня есть долг следить за тем, чтобы в этой стране каждый соблюдал закон!
Хёрд разозлился и встал с кресла, нависнув надо мной. Тогда я выхватил из-за пазухи нож и бросился на него, сперва прикрыв ему рот рукой. Ведь я желал убить его небыстро.
— Отец! — раздался звонкий голос.
Из-за занавеси покоев выбежал мальчишка лет девяти и повис у меня на руке, вцепившись зубами в запястье.
— Отвали! — рявкнул я, отбросив парня так, что он ударился головой о деревянный столб, подпирающий крышу.
Нож от удара вывалился у меня из руки.
— Стража! — выкрикнул Хёрд, ухватив меня обеими руками. — Лейф, сынок, как ты?! — позвал он мальчишку, но тот не отозвался.
Я не успел дотянуться до ножа, воины Хёрда ворвались в зал и наставили на меня мечи. Я замер, глядя на мальчика, что лежал у столба и не шевелился.
Я не мог поверить, что это был сын Хёрда, ведь он так мало был на него похож: крепкий телом, лицом он походил на Маргрет. Грудь кольнуло от осознания, что все те годы, пока я лежал в земле, Хёрд не только брал мою женщину, но и родил с ней детей.