- Ох, черт… – не могу удержать стон восхищения своей яркой фантазии.
Дрочу быстрее, находясь на грани своего наслаждения. Яростно толкаюсь в кулак, и как-то неожиданно кончаю, изливаясь на свой живот и пол в душевой кабинке. Еще некоторое время двигаю ладонью вверх-вниз, пока из меня не выходит весь сок.
С трудом открываю глаза, выпуская из руки свой обмякший орган. Смотрю на пол, где вода смывает белесую, вязкую жидкость. Откидываю голову назад и становлюсь под теплые струи, расслабленно водя рукам по телу, смывая недавнее удовольствие и в некоторых местах пену.
Как же хорошо, и такая усталость в теле появилась, что кажется, я не смогу выйти живым из ванной комнаты. Такие реальные ощущения от простого самоудовлетворения я давно не получал. А во всем виноват Билл, только он может творить со мной такое.
Ополоснувшись, я выключаю воду, внимательно оглядывая душевую кабинку на предмет следов моего постыдного занятия. Выхожу из наполненного паром душа, нахожу большое белое полотенце. Лениво обтираю тело, до сих пор приходя в себя – сейчас бы полежать. Откидываю полотенце в корзину с грязным бельем и по-хозяйски беру какой-то пушистый халат, накидывая его на плечи – я будто у себя дома. Снимаю с головы шапочку и распускаю дреды.
На дрожащих ногах, после яркого оргазма, выхожу из ванной комнаты, встречаясь с почерневшим взглядом Билла, который дико оглядывает меня и быстро скрывается за дверью, из-за которой я только вышел.
Ничего понять не могу, или…
POV Tom
Я некоторое мгновение тупо смотрел на дверь, пытаясь анализировать что-то в своей голове, но думалка на данный момент сломалась и восстановится она только тогда, когда я смогу нормально отдохнуть.
В миг, будто опомнившись, я почувствовал во всем теле невероятную слабость, казалось, что я сейчас просто-напросто свалюсь посреди спальни, и, свернувшись калачиком, усну, подпирая дверь ванной комнаты. На все тело будто обрушился как минимум, двухкамерный холодильник, что я даже забыл о том, что пришло мне в голову. По всем конечностям потекла сладкая усталость, а ноги, будто заковали в кандалы, прикрепив к цепи тяжеленные шары.
И двигаться совершенно не хотелось, но, с трудом пересилив себя, я подошел к двери в ванную комнату. Дернув за ручку и почувствовав, что она не поддается, я разочарованно промычал, понимая, что моему мальчику придется самому себя удовлетворять, или же он потерпит и изнасилует меня в комнате. Такая мысль заставляет сладко дрогнуть мою плоть, а в низу живота защекотать будто маленьким перышком.
А в том, что Билл сейчас возбужден, я и не сомневаюсь, лишь увидев его взгляд, я уже могу понять, что он чувствует. Либо я был слишком громким, либо он и, правда, подглядывал. И черт, это так заводит, аж до мурашек.
Прислонив ухо к двери, я ничего не услышал, кроме как шума воды. Может он только моется?
Задумчиво потеребив кончик на поясе халата, я представил себе картину: Билл заходит в спальню, вытирая свои блестящие волосы, и первое, что он видит – это я, полностью обнаженный, лежащий на его кровати с широко расставленными ногами. И мой мальчик набрасывается на меня и терзает всю ночь на пролет своей безудержной страстью.
Усмехаюсь такой глупости. Вот нет бы представить все наоборот, а у меня получается так. Но ведь я хочу оказаться в Билле, и, наверное, сильнее, чем он во мне.
Мне просто категорически противопоказано думать о таких вещах, слишком я легко возбудим, в паху все уже начинает шевелиться, заставляя меня сильно сжать член рукой, чтобы он не вздумал просыпаться. Вот всегда он не вовремя! Предатель! Хоть отрезай нахер.
Собственная мысль пугает.
- Не бойся, маленький, – нежно накрываю ладонь свой член и немного поглаживаю его, – Я не обижу тебя, – убираю руки с причинного места, оценивая ситуацию со стороны.
Диагноз – на почве не хватки ласки и любви я сошел с ума, так и не испытав на себе вменяемом этих чувств.
Врач херов! Надо просто успокоиться и поесть, раз уж у меня сейчас нет доступа к Биллу, которому точно нужна помощь.
Выхожу из спальни моего мальчика и иду на кухню, думаю, Билл не будет против, если я немного похозяйничаю, мы ведь друзья. Тьфу, впервые просто ненавижу это слово!
Открыв дверцу холодильника – двухкамерного, между прочим, прям такой, какой «обрушился» на мое тело – и, пошарив по его внутренностям взглядом, я зацепился глазами за какой-то сок, который сразу же мне приглянулся. Вытащив его из “холодного домика”, я отправился на поиски стаканов, кои нашлись в первом же навесном шкафу.
Вооружившись еще и вазочкой с печеньем и конфетами – вазочка показалась мне просто вазищей – я сел за высокий стул и с удовольствием налил себе мой любимый апельсиновый сок, но сначала немного отпил из маленькой отверстия в пачке.
Вот что мне не хватало весь день – ну, еще и Билла, всего без остатка, голого или же одетого, не имеет значения, лишь бы его. Черт, со вчерашнего вечера не ели, а уже – я посмотрел на большие круглые часы – шестой час. Ого, как мы застряли в лесу, еще надо бы Марку позвонить, я вроде бы обещал ему. Но мне лень. Вот просто не хочу подниматься с такого удобного стула и тащиться к телефону, лучше поем.
Поразившись своей «гениальной» идее, я принялся за легкий ужин, или же еще длится обед, нет, все-таки ужин.
Плюнув на споры с самим собой, я вынул самое аппетитное, по моему мнению, печенье – на нем было больше всего белого шоколада, чем на остальных. Только я хотел засунуть его в рот, как в кухню вошел Билл.
Он легким движением головы встряхнул влажные волосы и пристально посмотрел на меня. На нем был почти такой же халат, как и на мне, только цвет черный, что ему определенно идет. Засмотревшись на любимого, я и не заметил, как он подошел к столу и тоже налил себе сока.
- Твой любимый, – сказал Билл, отпивая.
А мне показалось, что у меня сердце замерло, а потом сделало двойное сальто и показало нижний брейк. Мой мальчик знает, какой у меня любимый сок.
Не имея сил вымолвить хоть слово, я засунул печенье в рот и откусил половину. Я старался жевать тщательно, чтобы не дай Бог подавиться от нахлынувшего удивления. А мой мальчик продолжает беззаботно пить фруктовый напиток и жмуриться от удовольствия.
Я даже не мог отвести от него взгляда, он так похож на ребенка. Мой любимый…
Любимый.… Вновь всплывает это сладкое слово в сознании. Оно таит на языке, как шоколад, который я сейчас чувствую, и растекается по всем органам, согревая. Вот просто назвать Билла любимым мне доставляет ни с чем не сравнимое удовольствие, лишь бы произнести это когда-нибудь вслух, на ушко моему мальчику. И почувствовать, как по его телу пробежит дрожь, но еще больше я надеюсь на взаимный ответ.
Съев несколько печенек, я принялся за мягкие шоколадные конфеты, на которые до этого смотрел, обтекая слюной. Запивая все соком, я опустил взгляд на столешницу, чтобы не искушать себя, видя всегда желанного Билла, который нагло провоцирует меня, делая вырез на халате больше, чтобы я мог видеть участок матовой кожи на груди.
Черт, я не могу смотреть на своего мальчика, любой его вид вызывает во мне определенные желания.
Боковым зрением вижу, что Билл поднялся и теперь стоит, возвышаясь надо мной. Стало немного неуютно, и я не придумал ничего лучше, как просто не смотреть на него. Но любимому, видимо, это не понравилось, и он поднял мое лицо за подбородок вверх, заставляя взглянуть на такие родные черты. Я несмело улыбнулся, а потом широко распахнул глаза, когда Билл, легонько приблизившись, поцеловал меня в губы. Он немного помял их своими, пожевал несильно и отстранился.
- У тебя тут, – указывает пальцем на свои губы, – шоколад был, – улыбается и отходит к мойке, куда опускает свой стакан.