- Я о Билле хотел поговорить, – впервые Марк произносит его имя при мне.
Это застает меня врасплох, я не готов, я не хочу.
Отхожу еще дальше от беседки и сажусь на зеленый газон.
- А я не хотел, – голос на мгновение дрогнул.
- Он просил Том, умолял, – друг говорит мягко, пытаясь убедить меня, но, черт возьми, это тяжело, я не могу.
- Мне похер, – поджимаю губы, пытаясь держать себя в руках.
Это несправедливо, больно, так не должно быть.
- Прошу, приезжай в центральную больницу, Билл… он очень просил.
Сердце перестало биться, и в который раз я окунаюсь в бездну…
POV Author
- Успокойся! – Прикрикнул Марк на своего друга.
Он смерил его тяжелым взглядом и начал ходить взад-вперед, будто ища в себе силы начать говорить. Блондин терпеливо стоял, весь белый, как мел, пожевывая свою нижнюю губу, не понимая, что происходит. Конечности вмиг похолодели от волнения, еле скрытого, но вырывающегося наружу с каждым гулким ударом сердца.
- Это произошло позавчера вечером. – Прозвучало, будто приговор. – Он… – Шатен замолк, останавливаясь для того, чтобы опереться обо что-нибудь. Он не смотрел в глаза друга, всячески стараясь избегать его испуганного взгляда.
- Черт, да скажи ты уже, в чем дело! – Не выдерживал Том, его напряженные нервы и так были на пределе.
- Я не знаю, как…- Тихо сказал парень, больше не в силах держаться. Он осел на кресло под собой и устремил отрешенный взгляд в пол. – Ты тоже сядь, Том.
Блондин некоторое время мялся и топтался на месте, но, посмотрев на разбитого друга, решил все-таки последовать его желанию. Когда он сел на точно такое же кресло, Марк поднял на него свои красные, не выспавшиеся глаза, и начал говорить:
- Ему сразу же сделали операцию, благо мы живем в городе с отличными больницами, здесь очень хорошие специалисты, чуть ли не лучшие в мире. Но ты не волнуйся, это не слишком серьезно, главное, что не смертельно, а с остальным мы справимся. – Марк кивнул сам себе и, набирая в легкие воздуха, продолжал. – Я вообще не понимаю, как он умудрился, ведь Билл великолепный танцор, а тут… какая-то гребаная ошибка, и все – оставшаяся жизнь без балета. – Парень внимательно посмотрел в глаза своего друга, в которых плескался ни с чем не сравнимый страх. – Не беспокойся. – Попытался успокоить он Тома. – Мне самому не легче. – Но Марк не выдал своего состояния, пряча его за железной стеной. – Была репетиция, Билл делал какой-то там элемент и неудачно приземлился на ноги. Он сначала вообще ничего не почувствовал, ну, подумаешь, у кого не бывает ошибок, да и нормально вроде бы все. А потом… – Марк взлохматил недлинные волосы на затылке и откинулся на спинку кресла. – А потом он не мог идти, просто упал от дикой боли в колене и все. Оказалось, он порвал какую-то х*йню! – Парень закусил внутреннюю сторону щеки, давая себе небольшую паузу.
А для Тома каждое промедление равнялось его маленькой внутренней смерти. Он всячески старался сдерживать себя, но трясущиеся руки выдавали с головой. Бегающий взгляд был взволнованно устремлен на друга в ожидании, когда он уже выдаст окончательный приговор. Блондин молил про себя, вспоминая всех Богов, чтобы с его любимым мальчиком было все хорошо.
- Конечно, в больнице со всем справились, сделали операцию на колене, залатали, зашили, приклеили что куда надо. Нужен месяц, чтобы Билл начал нормально ходить и еще полгода восстановление, но… – Очередная пауза, давящая на мозг. – Но брату придется забыть о балете. – Марк вывел приговор, заставляя внутри Тома чему-то болезненно сжаться от этих слов. – То, чем он занимался с самого детства; то, что для него работа; то, что для него хобби. Балет – это целая жизнь для брата. – Шатен говорил, будто пытаясь целенаправленно ударить побольнее да посильнее.
Он опустил голову, закончив свой монолог.
Внутри каждого родилась какая-то обреченность. И никто из них не представлял, каково сейчас парню, лежащему в стерильно белой палате.
- Том, только не напоминай ему о балете. – Марк вновь посмотрел на своего друга, и его взгляд стал каким-то умоляющим и просящим. – И не волнуй его. – Добавил тише. – Я не знаю, что у вас там произошло, но я бы тебя не позвал, если бы Билл не умолял. Ему плохо… без тебя. – Шатен поджал губы, и, вставая с кресла, ушел в каком-то непонятном направлении, оставляя парня одного со своими мыслями и терзаниями.
Том снял кепку с головы, кидая ее на кресло, из которого только что встал Марк. Внутри него прочно обосновалось другое чувство обреченности, нежели было раньше. Блондин тяжело дышал носом и все так же кусал свои, покрасневшие от этих действий, губы. Вместе с тем появилось чувство вины, давящее своим появлением на сознание. Хотя какая вина. Ведь ее попросту нет. Ведь нет же?
Том на негнущихся ногах поднялся с кресла и осмотрелся, не понимая, что сейчас нужно сделать, куда пойти, что сказать. Он потеряно направился к нужной палате, номер которой он узнал, приехав в больницу – к слову, приехал на такси, не смог сесть за руль машины.
Коридор со своей вереницей бесконечных дверей казался невыносимо длинным, Тому хотелось увидеть Билла, он грезил об этом все дни без него, но парень боялся. Боялся узнать, что это он виноват, ведь если бы парень был с брюнетом, то, возможно, такого не случилось. В голове пролетали мысли о том, что надо было взять трубку, когда звонил Билл. Лучше бы в голове было пусто. Блондину казалось, было бы лучше, если бы из его памяти стерлись все самые поганые моменты, тогда бы сейчас было куда намного легче.
Том облегченно выдохнул, подходя к нужной палате, но мгновенно напрягся, понимая, что это малая доля того, что предстоит сделать. А собственно, что необходимо сделать-то? Блондин замер около двери, смотря прямо в центр. Он думал о том, как обозначить свой приход, нужно ли постучать или же можно войти просто так. Парень положил ладонь на дверь, зачем-то гладя ее. Почти не дышал, прислушиваясь к тому, что происходит в палате. Но там тихо, не слышно даже шороха, кажется, что внутри никого и не было.
Волнение охватило с новой силой, ведь надо было еще как-то зайти внутрь и не побояться увидеть Билла. Страшно было представить в каком он может предстать состоянии, но ведь была сделана операция на колене, всего лишь на ноге. А разве всего лишь? Нет, это намного хуже.
Том все так же стоял у двери, за которой находился его любимый мальчик, наверняка нуждающийся в поддержке, но блондин не сможет остаться с ним. Слишком больно сделал этот Ангел. Парню казалось, что он смог увидеть истинную сущность брюнета, которую он так умело прятал. Только думать об этом больно и одновременно совестно.
Где-то была надежда, что все совсем не так, как есть, что все по-другому, менее болезненно, возможно даже, что Биллу сейчас намного хуже.
Возвращаясь к мыслям о брюнете, Том вспомнил, для чего он тут, вернее, он как раз и не понимал, для чего, но Билл объяснит, может быть, он хотел просто увидеть Тома и не более. Главное не сорваться, и казаться непричастным ни к чему.
Парень перестал гладить поверхность двери. Он поднял руки, видя, как они дрожали от волнения. Внутри все трепыхалось и тряслось, а звуки сердца гулко отдавались в ушах. Нужно было войти, но решимость отсутствовала. Она исчезла уже давно, и Том не знал, в какой момент это произошло. Возможно, с появлением черноволосого чуда с причудами, а ведь так и было. И вот, до чего все дошло: блондин даже войти в палату не мог. Он сам себя начал уговаривать, что не было ничего страшного в том, что он немного побудет со своим любимым человеком, при виде которого он наверняка растает и будет смотреть на Билла влюбленным взглядом. Том дышал так, словно готовится к прыжку с многоэтажной высотки без страховочного каната.
Секундное промедление и парень не слушающейся рукой отворил дверь в палату своего мальчика, свет которой почти слепил глаза.