Из писем Кшесинской.
5 мая. «Милый, дорогой Ники! Я никак не могу примириться с мыслью, что я Тебя не увижу два месяца. Я все время вспоминаю последний вечер, проведенный с тобой, когда Ты, милый Ники, лежал у меня на диване. Я Тобою все время любовалась, Ты так мне был в ту минуту дорог, и так страшно я Тебя ревновала к той, которая скоро будет иметь право Тебя осыпать своими ласками. Но помни, Ники, что никто Тебя не полюбит так, как я.
Скажи мне, Ники, когда Ты женишься, Ты совсем забудешь Твою Панни? Или хотя изредка вспоминать о моем существовании? Невозможного я никогда не буду требовать! Я хочу знать это теперь, когда Ты не боялся сказать правду. Если да, то надо теперь же все кончить.
Я много, много передумала в эти три дня и чувствую, что могу принадлежать только Тебе. Теперь прощай, мой дорогой, милый Ники. Не забывай горячо любящую Тебя Твою Панни. У меня было такое страстное желание быть всегда всегда с Тобою. К этому желанию присоединилась и страшная ревность к той»…
Из дневника Кшесинской.
20 мая. «Брат привез мне из города письмо от Ники, которое он прислал из Дании, и я была очень счастлива! Я в Данию ему писать не буду, мне кажется, что писать туда опасно».
6 июля. «Наконец настал день, который я ожидала с таким нетерпением. Я не верила даже утром, когда встала, что сегодня поеду в Красное и увижу моего незабвенного Ники.
Во втором антракте ко мне пришел в уборную В. А. вместе с Ники. В. А. спросил про мое здоровье и, что-то пробормотав, вышел из уборной, оставив Ники и меня. Я отлично знала, что В. А. пришел лишь затем, чтобы привести Ники, и мысленно его благодарила.
Едва В. А. вышел, как тотчас же замок щелкнул, и только тогда я могла поцеловать моего Ники. Разговор конечно не клеился, произносились какие-то бессвязные слова, да это и понятно после двухмесячной разлуки. Ники немного изменился, стал носить бороду, пока, конечно, совсем маленькую»…
Из писем Кшесинской.
5 июля. «Ники, дорогой, умоляю, приходи ко мне в четверг в уборную в первом антракте. Я нарочно немного отворю дверь уборной, чтобы Тебе удобнее пройти. Вчера я от восторга почти с Тобой не говорила. Мне кто-то сказал, что Ты, будто бы, не будешь в четверг в театре. Я не верю, быть не может, я думаю, что Ты не захочешь меня так огорчить. В четверг я буду хорошо танцевать, а затем у меня будет прехорошенький кустюм и, надеюсь, что Тебе понравлюсь. Тебя крепко целует страстно и безумно любящая Тебя Твоя Панни».
16 июля. «Мой дорогой Ники! После вчерашнего вечера я совсем потеряла голову! В Тебе есть что-то особенное, что производит на меня слишком сильное впечатление. Ужасно только грустно бывает после спектакля, когда приходится разлучаться опять на несколько дней, да и наши свидания бывают теперь так непродолжительны, и я бы хотела много сказать! Тебе интересно узнать, от кого я получила в первый спектакль цветы. Я Тебе скажу в понедельник. Вчера же корзина была от Р. Он сильно за мной ухаживает и уверяет, что не на шутку в меня влюблен. Но, пожалуйста, не бойся, тут ничего нет опасного. Я надеюсь, что Ты уже меня довольно хорошо узнал? Мне ничего ни от кого не нужно, только бы меня Ники любил и так же сильно, как я Его! Теперь будь смелый и приходи ко мне в каждом антракте, а то мало приходится говорить. Приведи с собою хоть раз Сергея, он, право, такой хороший, бедовый, я страшно таких люблю!»
19 июля. «Дорогой, милый Ники! Как тяжело, как ужасно так жить. Мне этого не перенести, это невозможно, это сверх моих сил. Два месяца разлуки с Тобой, которые мне предстоят, меня пугают и в то же время радуют: будет хоть конец плохой, но все же какой-нибудь. Тогда прощай, Ники, лучше умереть. Прости, Ники, но мне не верится, что Твое чувство ко мне столь же серьезно, как и мое к Тебе. Я все принимаю Твою страсть за простое увлечение, и это так больно. Я радуюсь, что Ты начинаешь испытывать ревность. Мне это только приятно. Но ты только пишешь об этом, на самом деле я этого не замечаю. Сегодня даже Ты меня страшно обидел, когда посоветовал ехать с Р. за границу. Я чуть-чуть не заплакала, но удержалась и даже вовсе от Тебя скрыла. Да, Ники, какая уж здесь после того ревность? Это очень, очень больно! А я Тебе не раз говорила, что для Тебя пожертвовала бы всем, и теперь скорее, чем когда-либо я бросила бы для Тебя все самое для меня дорогое»…
Она действительно все ещё остаётся в родительском доме, делит с сестрой спальню рядом с кабинетом отца. Мучимая желаниями, потеряв остатки терпения, решается однажды на рискованный шаг.