Задолго до этого, еще осенью, Ника приходила к Ламаре Николаевне, просто так, ей нужно было кому-либо высказаться, ведь кто, как не она, знала каково справиться со стойким характером своего сына. Они сидели на кухне и пили чай, девушка всегда приходила к ним в дом с чем-то вкусненьким, в городе у Ники не принято было ходить по гостям с пустыми руками. Но в этот раз они не притронулись к небольшому тортику, с какой-то невероятной грустью пили чай, обстановка на кухне соответствовала беседе, вместо яркого света, горела небольшая настольная лампа, хмурые тени от которой, разбрасывались по стенам комнаты, образуя каких-то странных чудишь и гримасы – это было предвестие, но сейчас они не знали, к чему это. Тишину нарушало тихое, но нервное постукивание ног об пол, Ника очень нервничала, пыталась перевести своё внимание на что либо. Девушка заметила еще давно, Ламара Николаевна не похожа на женщин из её города, она не стала закапывать свою красоту в глубь в силу возраста. Ведь женщина красива в любой поре и скрывать это – просто преступление. Она была всегда прибрана, строгие наряды, высокие каблуки, которые даже Ника боялась носить, чтобы не поломать себе ноги. Свежий маникюр, каждую неделю новый, он выглядел, словно только что сделанный. За собой надо ухаживать, её лицо, руки, улыбка, она была словно яркий лучик света с неописуемой энергией. Её улыбка голливудской звезды просто заставляла улыбаться и снимала всю угрюмость и усталость. Ника не так тщательно следила за своим образом, на этот раз она пришла в гости в черных брюках и белом с крупной вязкой свитере, плечи покрывал черный кожаный плащ, без пуговиц, что завязывался по типу халата. Из всего образа выбивались лишь резиновые сапоги, погода была дождливая, она и не позволила одеть любимую Никину платформу, которая большую часть осени, просто пылилась в старом шкафу в коммуналке. Волосы были распущены и мокроваты, прическу не спас даже широкий капюшон на плаще. Макияж был повседневный, Ника особо не заморачивалась над ним – глаза, подведенные черным карандашом, слегка небрежно нанесенная тушь отпечаталась под глазами, вид заспанной панды ей был обеспечен, но даже тогда – она была прекрасна, никто не мог догадаться, что многие вещи из гардероба Ники – это вещи из секонд-хенда, она знала как выглядеть дорого при обычной зарплате среднестатистического архивного работника ведомства. Посмотрев на Ламару Николаевну, Ника поняла – до неё ей далеко, ведь статность и аристократизм можно выдрессировать, но вот тем, кому они даны от природы и ненужно притворяться, очень повезло, таким человеком была Ламара Николаевна, когда бы Ника не зашла, она была всегда при параде, как будь-то собиралась в театр. И даже сейчас, она была в светло-сером длинном платье, дополненным тёмно-коричневыми туфлями на каблуках и красивым, набором из янтарного браслета и сережек-подвесок. Белые, воздушные кудри, еле доставали до плеч, величавая женщина, взяв в руки чашку, начала разговор:
-Ника, ну ты ведь понимаешь, ему нельзя указывать – он всё сделает на зло, он даже балетом начал заниматься, потому что я запрещала. Ах, упрямец!, -прищурилась женщина, вспоминая, с каким трудом она пыталась отговорить Нику от этого пустого занятия.
-Я понимаю - он упертый, но он не идёт на уступки.
-А ты сделай так, чтоб пошёл, ты же – женщина, должна быть умнее.
- На счет этого, а вот если бы Коля не стал танцовщиком, кем бы он был по вашим задумкам?
- Ну в моих планах, ему светило вполне обеспеченное будущее в юриспруденции.
При слове «юриспруденция», Ника подняла брови и закашлялась, подавившись чаем
-Да, если бы мы не встретились на празднике, виделись бы на лекциях, - тихо пробормотала себе под нос девушка
- Ты – хорошая девушка, Вероника, пообещай мне, если со мной что-то случиться – ты поддержишь этого упрямца, - строгим голосом сказала женщина, как будь-то готовилась к этому разговору
-Да, Бог с вами, Ламара Николаевна, что может случиться – вы здорова женщина, еще всех нас переживёте!, - стала отнекиваться Ника, видно было, что она была напугана такой просьбой, на неё накатил комок грусти, который она попыталась убрать очередным глотком чая
- У моего сына много друзей, но ему нужен тот человек – кто знает его внутренние переживания, он рассказывает тебе больше, чем мне, я это прекрасно знаю, он не хочет волновать меня. Я же – мама, как я могу не волноваться за своё дитя, когда его роняют, бьют, когда любой прыжок, пируэт, может обернуться для него падением, я так за него переживаю, - с тяжелым вздохом пожаловалась женщина, видно было, как у неё из глаз вот-вот польются слёзы, Ника дала ей обещание, вот только сдержит она его или нет, сама еще не знала. Спустя еще пару чашек чая, они прекратили свои разговоры и Ника пошла домой, хоть новая коммунальная квартира, была достаточно уютным местом, она не чувствовала себя в ней дома, как было тогда, когда она приходила к Николаю. Под Новый год, ненавистную коммуналку, словно по ведению внутреннего голоса девушки, затопили соседи сверху, да затопили так, что Нике пришлось спасать все свои вещи, буквально из огромного бассейна, находящегося в их квартире. На тот момент, она и не могла попросить помощи у Николая, он был чересчур загружен не физически, а скорее морально – мама находилась в больнице, нужно было ходить на репетиции, как-то выживать. На последней их встрече, она заметила синяки под глазами, он не высыпался, от нервов стал еще худее. И выдернул своим фальшивым приступом гипертонии бригаду, с которой сегодня работал Иосиф, она спокойно грузила свои вещи в приехавшую к дому скорую да, когда надо было, Ника могла успешно пользоваться возникшими связями. Взяв всю свою решительность, она переехала в коммуналку к Николаю, стеснительный юноша только что и успевал провожать взглядом заносимые в квартиру сумки, «новогодние подарочки» из дома, которые перед самым потоплением привезла тетя из города, этих подарочков было около восьми сумок, таких больших, клетчатых, в которые могло без преувеличения поместиться два трамвая. Ника не ходила к Ламаре Николаевне в больницу, она решила для себя, что если что-то случиться, она хочет запомнить её такой: статной, сильной женщиной. У Ники был патологический страх больниц, сказалось из-за болезненного раннего детства. Ника каждый день пыталась готовить что-то вкусненькое, были многие ограничения по продуктам мол: «того нельзя, этого тоже». Она наплевала на себя и часто сама не высыпалась и не ела того, что готовила, просто не хотела, ей было некогда, вся жизнь превратилась в нескончаемую, казалось беготню, работа - кухня и так изо дня в день. Девушка слушала рассказы Николая по вечерам, он редко правда что-то говорил, в основном доползал до спального места и уваливался без сил. Ника часто, просто сидела на кухне в темноте, под свет одинокой свечи и выдумывала новые рецепты. Она дала обещание, будет поддерживать его до самого конца, кто же знал, что конец настанет на кануне праздника восьмого марта. Ника, как и всегда, возвращалась с работы из магазина с пакетами, открывая уже успевшую изрядно примелькаться дверь, она поняла - что-то не так. Зайдя в комнату к молодому человеку, она обнаружила лишь пустоту, ей жутко захотелось поправить шторы, подойдя к окну, она вдруг резко развернулась, со шкафа упала фарфоровая фигурка балерины, она разбилась вдребезги и по щеке Ники, словно по волшебству, потекла одинокая слеза, часы пробили, прозвучал стук в дверь, она с дрожащими руками открыла двери, через какое-то время, ей сказали, что Ламары не стало. Девушка в истерике, но не подав виду, взяла куртку с вешалки и побежала, опиравшись в парке на одиноко стоявший у прудика дуб, она плакала, просто плакала, как тогда у ивы, давно она хотела это сделать, повода не было, лучше бы и дальше не было. За такое короткое время – этот человек стал ей родным, она примиряла их в спорные моменты. В голове крутился их разговор: «Пообещай», мимолетно пронесся ветерком голос в её голосе, голос, которого она больше не услышит, глаза, в которые уже не посмотрит, женщина – у которой можно было спросить совета, ушла. Она ушла с любовью в сердце – любовью к своему сыну. Он боготворил свою мать и относился к ней – словно к ангелу, иконе. Она будет оберегать его даже с небес, ведь в жизни еще будет много подлостей, из которых может помочь выбраться лишь Ангел-хранитель. Его - Мама