Тем временем, Гика продолжала свою обычную жизнь, она собиралась на работу, поэтому пропустила телевизионную новость о том, что артист балета получил травму на подмостках французского театра, взяв сумку и попрощавшись с Иберией, которая ушла на пенсию из театра и стала проводить частные уроки с учениками дома, накинув светло-бежевое пальто, она пошла на встречу с очередной клиенткой, был хороший денёк, светило солнце, дул легкий, слегка прохладный ветерок, пели птицы, в воздухе пахло цветущим абрикосом и тархуном. Волосы слегка развивались на ветру, стучали об старинную брусчатку тоненькие каблучки, как вдруг, в одном из переулков показался силуэт мужчины, девушка заметила его лишь краем глаза, но не обратила на это внимание, мало ли, кто ходит, время такое, все идут на работу, утро же. И вот, она уже видела красивые столики старинного семейного кафе, клиентка помахала Нике рукой, это была девушка лет тридцати в черных брюках и белой блузке, с подстриженными под каре белыми как снег волосами, Гика вела её дело по поводу завещания родителей, было много споров и недочётов, с которыми они должны были разобраться. Таинственный мужчина подошёл к девушке поближе, со спины, он был одет в черную рубашку и брюки, его глаза были наполнены злобой и странной ненавистью. Почувствовав на себе взгляд, она обернулась, Гика прекрасно знала лицо приближающегося к ней человека – это был брат одного из недавно осужденных по делу, что вела девушка. Его намерения были ей не ясны, она отошла на пару шагов назад и попытавшись вспомнить имя спросила:
- Гоча, привет, если ты по делу брата, то я уже говорила, ничего нельзя изменить.
«На улице было много народу, он не станет делать какие-либо необдуманные действия», - подумала девушка. Она ошиблась, как ошибаемся мы все, надеясь на человеческую добродетель, в следующую секунду прозвучало два выстрела, что спугнули мирно сидевших на балконе дома пепельных голубей, девушка немного пошатнулась и уже под пеленой тьмы услышала гнусную фразу этого человека: «Это тебе за брата…», огонь сменился мертвенным холодом, она казалось бродила в лабиринтах тьмы, они не вели к дверям, они вели лишь к большей тьме, среди всего этого она увидела крошечный огонёк и в её сознании начали воспроизводиться воспоминания, связанные с домом и с Николаем, они были, словно отрывки из старого фильма, просмотр которого согревал душу и сердце.
После операции, состояние Николая вдруг стало ухудшаться, поднялась температура под сорок, пошло заражение. Довольно странное стечение обстоятельств, они переживали похожие симптомы, будучи за тысячи километров друг от друга, вот только, кто из них выживет, а кто падёт в вечный сон из которого невозможно вернуться - это знает лишь судьба, она испытывает нас, словно своих марионеток.
Николай жил эти месяцы, словно в бреду, когда-то гибкое, молодое тело, сейчас выглядело ужасно, впалые рёбра, куда-то пропал румянец щёк, да и сами щёки, он напоминал высохший скелет, от которого остались глаза, вот только не яростные, как было прежде, а потухшие и уставшие, уставшие от всего, но только не от жизни, он хотел жить. Он цеплялся за жизнь всеми оставшимися силами, хотя его и посещала мысль о смерти, в периоды сильного бреда из-за высокой температуры, он видел сны, скорее видения, как он и Ника стоят по разные стороны зеркала в чёрном одеянии во тьме, но отчётливо видят друг друга и стоит только прикоснуться, оно становиться чёрным и разбивается вдребезги на маленькие осколки которых не собрать, но даже в них он видит её – свою любимую, возможно такая боль и такие муки даны ему за то, что он не берёг её как следует – он не знал этого. Но он был уверен в том – что просто должен выжить – хотя бы ради того, чтоб однажды взглянуть в глаза той, которую он когда то любил.
========== Часть 23 “Прости меня…” ==========
***Разве в жизни всякого из нас не встречаются коротенькие главы, кажущиеся сущим пустяком, но воздействующие на весь дальнейший ход событий?
Уильям Мейкпис Теккерей. “Ярмарка Тщеславия”
Из-за большой потери крови, Ника оказалась в больнице, на грани смерти. Впервые за долгое время она увидела его, пусть даже в бреду, она хотела чтобы этот сон не заканчивался. Да, ей не хватило сил взглянуть ему глаза в глаза не сквозь пелену темных очков. Она струсила, струсила потому, что боялась не оправдать его ожидания. Она ещё не достигла конечного результата, когда-то за вечерними беседами с Ламарой, Ника вскользь сказала, что хочет быть такой же, как мать её возлюбленного. Сильной, волевой, независимой от мнения других. Она хочет измениться, измениться на зло всем, кто считал что девочка из провинции не может добиться многого, что она глупа и наивна, что город поглотит её и она, как и все из её города - станет рядовым сотрудником и будет чахнуть в обыденных серых стенах. Сейчас она пытается приблизиться к своей цели, но вот возникла неожиданная пауза. Эта пауза даст ей время, время всё обдумать и принять верное решение, совершить следующий шаг. Этот шаг заключался в том, чтоб перестать работать на чужого дядю в конторе и начать работать на себя, основать своё дело, которое даст ей возможность реализовать себя и даст карт-бланш на все дальнейшие действия. Уже лёжа на больничной койке под капельницей, она твёрдо знала что хочет сделать, осталось лишь утрясти некоторые моменты: уволиться из конторы или пока совмещать работу и предстоящий бизнес, найти нужное помещение желательно не на отшибе, чтобы было больше клиентов, но для начала, нужно было прийти в форму. Когда организм уже начал бороться и спала надоедливая температура, Ника начала собираться домой, несмотря на многочисленные противопоказания врачей и строгий постельный режим, она впервые за эти мучительные две недели встала на обожаемые каблуки. Уставший и вымотанный вид не спасал даже свежий макияж и прическа. Но для того, чтоб всё получилось, сейчас было не до постельного режима, нужно было завести парочку новеньких знакомств. Получить хороший офис - это задача не из лёгких. Нужно было включить всё своё обаяние, но Ника это хорошо умела. Она могла вскружить голову любому мужчине, но для грузинской аристократии - отношения, что ставятся на показ - это позор, это было просто не в их правилах. И Ника им следовала, через время она уже перестала машинально спрашивать, где работает человек и какая же зарплата на этой должности? В тихой компании они размышляли о вечных человеческих ценностях, новых экскурсиях, да в компаниях были и сплетницы, что перемывали косточки всем, кто входил в их круг. Аристократия - это лишь маска, маска для оправдания своего поведения и поступков. В один из таких вечеров, Ника уже была вполне прилично одета и направлялась с Иберией на день рождения её крестника, Ника и не собиралась идти на это торжество, пока не узнала, что этот человек был довольно успешным бизнесменом и вполне мог помочь Нике в достижении её цели. Не смотря на довольно зажиточную жизнь, всё было скромно. Коммуналка в старинном доме больше напоминала музей, уже с парадной было ясно, что это здание строилось достаточно давно и искусно: разнообразные витражи, лепнина, своды, завихренная лестница, неожиданно для Ники, вдоль стены висели картины, в старинных позолоченных рамках. Сквозь витражи солнце проходило вяло и тускло, что позволило хозяевам, расположить некоторые предметы искусства прямо в парадной и не бояться за их сохранность, не смотря на весь этот антиквариат, в парадной было чисто, всё блестело, в воздухе не было пыли, был запах свежести и некая умиротворенность. Нюдовый цвет стен с бежевой лепниной, создавал ощущение путешествия во времени, можно было окунуться в девятнадцатый век, просто пересекая порог. Внимание Ники привлекла картина, висящая у входа, на ней был изображён мужчина с томным взглядом, сидящий в кресле и смотрящий на огонь, бурлящий в тихом камине, он сидит спокойно, забывая обо всём, она аккуратно провела кончиками пальцев по крошечным мазкам краски.