Поверье, что рождение близнецов разного пола приносит несчастье деревне, основано на предположении, будто в чреве матери близнецы имеют половое сношение, т. е. совершают кровосмешение и тем самым гневят богов. В соответствии с адатом браки между близнецами были разрешены лишь в княжеских и брахманских семьях, поэтому на представителей обеих высших каст не распространяются предписания об очищении при рождении близнецов.
Тиганг сасихин — трехмесячный праздник
В течение трех месяцев после рождения ребенок не может входить в соприкосновение с землей. В это время мать или старшие сестры и братья держат его на руках. Через сто пять дней (три балийских месяца) он впервые в торжественной обстановке касается земли. Для детей из княжеской касты, ксатриев, табу устанавливается на двести десять дней.
День первого соприкосновения ребенка с землей является одновременно и первым большим праздником в его жизни. В этот день собираются все родственники, чтобы вместе с самым молодым их представителем совершить большое жертвоприношение, к которому ведется длительная подготовка. Женщины в течение многих дней были заняты приготовлением бесчисленных даров для жертвоприношения Шиве и другим богам. Крестьянский двор тщательно убирается, земля очищается, после чего специально приготовленной для церемонии святой водой приглашенный на праздник брахманский священник пандалу совершает культовые обряды очищения, в результате чего ребенок и его четыре магические сестры получают новые имена. Этот праздник балийцы называют «телубуланин», а в литературном языке он носит название «тиганг сасихин».
На этом трехмесячном празднике особенно отчетливо видны три аспекта любого обряда — жреческий, повествовательный, относящийся к мифу, и, наконец, общинный, связанный с коллективом людей, которые его проводят. В то время как действия жрецов, такие, как чтения священных текстов, имеют индо-яванское происхождение, основные элементы обряда коренятся в древних доиндуистских верованиях, о которых мы слишком мало знаем, чтобы сказать что-то определенное.
После того как гости собрались во дворе, священнослужитель занимает свое место в павильоне перед многочисленными дарами, предназначенными для жертвоприношения, чтобы подготовить себя к продолжительной медитации, тихо проговаривая монотонные молитвы и прерывая себя звоном колокольчика, который он держит в руках, но при этом строго соблюдает священное положение рук мудры. Смысл этой медитации, происходящей в стороне от ребенка и гостей, состоит в том, чтобы пригласить на праздник самого Шиву. Жрец предлагает свое тело богу, чтобы тот избрал его местом пребывания, и, только когда он убеждается, что дух Шивы вселился в него, священник начинает приготовление святой воды.
Вновь бормоча заклинания, он переводит руки из одной позы в другую, не давая никаких пояснений относительно заклинаний, этих священных молитв, смысл которых должен быть сокрыт, иначе они потеряют свое магическое действие. Большую роль в церемонии играют колокольчик с ручкой из четырех стилизованных когтей Гаруды и разложенные перед жрецом цветы.
Все это имеет, помимо прочего, и свою практическую сторону. Поскольку приготовление святой воды, как мы знаем, является монополией брахманских священников и одновременно главным поводом их участия в церемонии, они, естественно, не выдают секреты приготовления святой воды, которая имеет на Бали такое же основополагающее значение, как святое причастие в христианстве. «Без святой воды балиец… потерял бы смысл жизни и чувствовал себя как животное» — так говорил яванский учитель, с которым я познакомился на Бали. Хотя он был мусульманином, но с глубочайшим уважением относился к религии балийцев. «Это единственная религия, — сказал он мне, — которая действительно имеет формирующую жизнь силу. Эта религия не позволяет вести себя шумно, как ведут многие христиане или мусульмане. Она требует человека всего целиком и полностью наполняет его. Я думаю, что без этой религии балийцы погибнут, как рыбы, лишенные самого главного для них — воды».
Недалеко от жреца, в другом павильоне, восседает чтец, который постепенно повышающимся топом читает древнебалийские тексты. Находящийся тут же переводчик переводит их на язык народа, по парод не слышит его.
Народ тем временем толпится перед домом родителей. Там идет истинно народная игра, которая известна здесь с незапамятных времен, однако и сегодня смотрится с большим интересом. В пей особенно охотно участвуют дети. На место наряженного ребенка, который лежал в своей люльке, кладут одну или несколько так же наряженных кукол с лицами, выкрашенными белой краской. Эти куклы — не что иное, как завернутые в пестрые тряпки фрукты, которые были принесены для жертвоприношений. Жрец для виду даже окропляет их святой водой.
Здесь же совершается обряд по выяснению судьбы ребенка. В сосуд, наполненный водой, кладут маленькие фигурки животных, стебли риса, фруктовые косточки, монеты, амулеты, а также золотые и серебряные украшения. Мать опускает крошечную ручку ребенка в воду — он выдергивает ее из воды. Так повторяется несколько раз. Если при этом ребенок схватит монетку, все дружно пророчат новому гражданину Земли богатство.
Наступает момент, когда жрец должен выполнить свою высокую миссию посредника между людьми и богами. Родители приносят ребенка к павильону с многочисленными жертвоприношениями, посреди которых перед сосудом со святой водой сидит священнослужитель. Он несколько раз окропляет ребенка, чтобы смыть с него все нечистое, затем срезает два волоска с головки малыша и обвивает ее широким стеблем травы, которая считается священным растением.
Между тем близкие родственники раздевают фигурки, изображающие детей, и под громкие крики и улюлюканье выбрасывают их на улицу. Теперь люлька свободна для ребенка, и родственники могут разойтись с сознанием того, что все необходимое для счастливого будущего нового жителя Земли сделано.
Однако не все балийские семьи имеют средства, чтобы отпраздновать тиганг сасихин в предписываемый день. Многие отмечают его в деревенской общине, и объектом празднования бывает не только трехмесячный малыш, но и другие, еще не освященные дети, что позволяет сократить расходы.
Часто можно видеть, как семья со своим ребенком и помощником священнослужителя идет к какой-нибудь горе или к морю, где совершает ту же церемонию, но в очень упрощенном варианте, причем присутствует лишь самый узкий круг родственников — родители, бабушки, дедушки, братья и сестры.
Часто для балийцев эта церемония служит одновременно и желанной семейной прогулкой, о которой потом еще долго говорят. Тогда этот праздник связывают с жертвоприношением богам гор или моря, чтобы они были благосклонны к ребенку. После пикника жертвоприношения богам съедаются. Лишь разложенные на земле жертвоприношения для демонов и злых духов нельзя трогать. Они остаются на съедение животным.
Счастливое детство
Если говорить о тепле родного дома, которое делает детей счастливыми, то балийских детей можно отнести к самым счастливым детям на земле. Я редко видел детей, окруженных большей любовью и заботой, чем на этом острове. Первые три месяца ребенок ощущает тепло тела матери, сестер и братьев, а когда начинает ползать по чисто убранному кампунгу, за ним постоянно следит множество глаз, чтобы уберечь его от опасности.
Балийский ребенок все свое время проводит со взрослыми. Слова, которые мы так часто говорим детям: «Это еще для тебя рановато», здесь немыслимы. Куда бы ни шли мать или сестры, малыш обязательно с ними — на руках, на коленях или за спиной, пока он еще не научился ходить. И позднее вся семья внимательно следит за тем, как это крошечное существо передвигается на своих маленьких ножках, а старшим сестрам доставляет истинное удовольствие качать его на коленях.
Жизнь взрослых тесно связана с жизнью детей, и наоборот. Пока мать кормит малыша грудью (а этот период обычно продолжается на Бали очень долго), он уже прислушивается к звукам гамелана — и не от случая к случаю, а постоянно. Очень рано он знакомится с театром теней и танцами, устраивающимися в деревнях на каждом празднике. Сидя на коленях у старшей сестры, которая держит ручку малыша в своей руке и делает ритмичные движения в такт музыке, он усваивает танцевальный ритм.