Этот гигантский барабан (или гонг) высотой свыше двух метров и диаметром 1,6 метра снабжен тремя большими ручками. Его звучащая поверхность украшена орнаментом со звездой и «тимбаком» — символом копья. На барабане есть также изображения человеческих лиц с большими, широко открытыми глазами и с оттянутыми серьгами мочками. Стоит этот барабан на высокой решетчатой гробнице. Бронзовые барабаны-гонги встречаются на территории Индонезии не так уж редко. На острове Алор всего несколько десятилетий назад барабаны меньших размеров использовались в качестве валюты. Правда, другого барабана, равного педженгскому, на Бали нет.
Как древним балийцам он, вероятно, казался чудом, когда они рассматривали топкое литье, выполненное в технике «утраченной модели», и его великолепную фигурную и орнаментальную обработку, так и сегодняшним жителям Бали он представляется не меньшим чудом.
Вблизи храма Пура Пенатаран Сасих, куда люди приходят, чтобы почтить барабан, несколько лет назад нашли остатки формы из туфа, предназначенной, по всей видимости, для аналогичного барабана, хотя и меньших размеров. Это дает возможность предполагать, но ни в коем случае не утверждать, что Луна Бали был отлит на самом острове.
Гробницы Гунунг Кави
К северу от Пендженга мы вновь встречаем памятники XI века. Наряду с Гоа Гаджа они являются наиболее значительными на острове. От дороги, проходящей высоко над рисовыми террасами, спускается узкая, местами ступенчатая тропа, ведущая к каменным, вырезанным прямо в скале гробницам раджи Удаяны и его семейства, которые говорят о тысячелетнем влиянии яванской культуры на Бали. Никогда больше в истории острова не вырезали каменных памятников прямо в скалах, и не потому, что не умели — просто не хотели. В монолитных башнях, напоминающих восточнояванские чанди — святилища в честь усопших из династий Сингасари и Маджапахит, проявляется главенствующий дух правительницы Махендрадатты, происходившей из яванского рода.
На гробницах-чанди имеется надпись: «Оба моих сына». Можно ли предполагать, что один из них — Эрлангга? Балийцы рассказывают об этих гробницах легенду, похожую на ту, что относится к Гоа Гадже. Здесь Также фигурирует великан Кбо Ибо, ногтями сотворивший гробницы прямо в скалах. Этот мир близок представлениям балийцев в отличие от явано-индуистского каменного мира, попавшего на его остров.
Справа от чанди находится лабиринтообразное святилище, видимо более древнее, чем чанди. Может быть, здесь жили монахи, охранявшие гробницы, поэтому правители после смерти охотно доверялись их попечению.
У священных источников
Недалеко от чанди Гунунг Кави находятся священные источники Тиртха Эмпул, которые извлек из земли бог Индра, после того как его противник, демон Майя Данава отравил реку Петану. Так гласит народное предание, благодаря которому эти источники стали местом паломничества, привлекающим сегодня тысячи посетителей.
Раньше деревня Тампаксиринг, к которой относятся священные источники, была тихим, спокойным местом. Но постройка первым президентом Индонезии Сукарно летнего дворца в горах над святилищем положила конец спокойствию. Злые языки утверждали, что он выбрал это место потому, что оттуда удобно наблюдать за купающимися балийками.
Сегодня у подхода к Тиртха Эмпул оборудована большая стоянка автомобилей. Слева и справа от дороги, ведущей к источникам, тянется непрерывная цепь лавчонок, где предлагают все, что может взволновать сердце туриста, — от вырезанной из кости танцовщицы, примитивных масок Рангды и изображений Гаруды до модного платья.
К стенам, окружающим источники с обеими священными купальнями для ритуального омовения (справа для мужчин, слева для женщин), ведут ступени через узкие ворота. Однако, прежде чем балийцы, раздевшись донага, входят в купальню, они совершают жертвоприношения у храма, обновленного в 1969 году.
Надпись на древнебалийском языке, обнаруженная несколько лет назад на священном камне, хранящемся в расположенной неподалеку деревне Манукая, гласит, что священные источники Тиртха Эмпул были открыты в 962 году, что соответствует периоду древнейшей династии на Бали. О дальнейшей истории этого места мы знаем совсем мало, да и то немногое густо сдобрено мифами и легендами, способствующими тому, что каждый балиец, входящий в купальни Тиртха Эмпул, убежден в освящающем и укрепляющем действии их воды.
Жители Манукая, одной из окрестных деревень, в ночь полнолуния четвертого балийского месяца приходят к источникам со своим священным камнем для ритуального очищения. Есть деревни, население которых раз в год приносит многие вещи домашнего обихода, чтобы с помощью святой воды освятить и благословить их, поскольку они верят, что через предметы благословение перейдет к тем, кому они понадобятся в наступающем году.
Это ожидание благословения, эта уверенность, переливавшаяся из поколения в поколение, в целебном действии и помогающей силе Тиртха Эмпул и служат причиной того, что балийцы отовсюду спешат к нему.
Мир северобалийских храмов
Большинство прибывающих на Бали туристов руководствуются старым порядком, определяющим поездку по острову. Согласно ему экскурсия заканчивается в Тампаксиринге в полдень, с тем чтобы успеть пообедать в гостинице перед отъездом. Я не советую придерживаться этого порядка, а продолжить путешествие в совершенно другой мир, каким мне представляется северное побережье Бали. С трудом верится, что такой небольшой остров по своему ландшафту и жизненному укладу населения заключает в себе столько контрастов.
С самой высокой точки перевала взору предстает Гунунг Батур с его склонами, покрытыми затвердевшей лавой, и конусом, испещренным трещинами, из которого почти постоянно выбиваются тонкие струйки дыма. Под нами раскинулось озеро Батур, а по другую его сторону, на правом берегу, под крутыми стенами старого гигантского кратера, мы угадываем очертания Труньяна, одной из деревень бали ага, в которой мы уже побывали.
Последнее извержение Гунунг Батура произошло в 1963 году, когда случилось и последнее мощное извержение Гунунг Агунга. Храм, расположенный на склоне вулкана, при извержении был основательно разрушен. Постепенно он восстанавливается, но сейчас выглядит не так, как прежде. Громадные ворота, к которым поднимаешься по крутым ступенькам, не имеют теперь ничего общего с воротами балийских храмов, отличавшимися тонкими линиями и красотой форм. Кроме того, серые фасады этих северных храмов по сравнению с приятными по цвету краснокирпичными храмами юга острова создают впечатление сооружений из бетона. Однако балийца это не волнует. Для него важно, что храм снова живет, что он даже больше и, по его мнению, красивее прежнего.
Недалеко от Кинтамани на одном из поворотов дороги начинается крутой подъем к Пенулнсану, стоящему высоко в горах, выше остальных храмов Бали, где наряду с многими древнебалийскими статуями находится скульптура царской четы — Удаяны и его жены Махендрадатты.
В ясную погоду отсюда открывается великолепный вид на вулканический ландшафт, простирающийся до самого северного побережья Яванского моря. К северу центральная балийская горная гряда круто обрывается вниз. Местность, в основном покрытая джунглями, много дней в году окутана дымкой и туманом. Лишь вблизи морского побережья пробивается солнце, открывающее ландшафт, совершенно непохожий на южнобалийский. Земля здесь не может похвастать плодородием. В этих краях также явно не хватает ярких красок южных деревень — кирпичного цвета храмов и общественных зданий, увитых сочной тропической зеленью. Основные тона севера Бали — серые. Из серого песчаника построены храмы, имеющие совсем иную структуру, чем храмы юга. Слева и справа от входа в один из наиболее известных храмов северного побережья Пура Мадуве Каранг, посвященный богу Солнца и матери-Земле, возвышаются фигуры богов и стражей на поднимающихся вверх террасах, невольно напоминающих скульптурное богатство барочных парков. Центральное святилище ориентировано на две главные молельни, двери которых закрыты. Крыши из гофрированного железа, появившегося здесь несколько лет назад, во многом снижают архитектурное достоинство и композиционную законченность этих построек. На некоторых рельефах, украшающих нижний фриз, отчетливо проступает то, что на остальном Бали лишь слегка заметно: включение настоящего в безвременье балийского существования. Балийцы уже несколько десятилетий изображают на храмовых барельефах вторжение современности в свой мир богов. Мы видим здесь автомобили, самолеты, корабли… Очень впечатляюще выглядит велосипед, переднее колесо которого напоминает двойную ваджру («громовое оружие Индры»), а заднее — розетку в виде стилизованного цветка лотоса. Фигура велосипедиста с обеих сторон обрамлена цветами, так что он похож на посаженную на велосипед индийскую фею Падмапани.