Целый день Сили или Тори прокапывал широкий подкоп в каменистой земле, рядом с утесом, который возвышался из земли не менее чем на сотню локтей. Этот утес был плывуном и выходил из земли год за годом, пока не застыл почти вертикальной каменной колонной. Стоило лишь немного подкопать, чтобы уронить гигантский камень набок. Кроме того, он соприкасался с водой и идеально подходил для задуманного плана. День за днем, много недель и месяцев они вгрызались в неподатливую породу. Крепежа не делали, оставляя стены в неустойчивом равновесии, которое вот-вот может нарушиться. Отколотый щебень выносили корзинами. За день продвигались всего лишь на фут, иногда даже меньше. Отсутствие подручного затрудняло и без того медленную работу, но разделиться они решили для того, что даже если один погибнет, второй отомстит и за него.
Пока один из гномов работал в штольне, другой постоянно наблюдал за озером. Оно было не таким глубоким, чтобы не заметить волнения, создаваемого Стражем озера при передвижении под водой. Кроме того, на конец цепи Тори приделал колокольчик. Если за озером наблюдал Сили, то время от времени он бросал в воду камни, никогда не упуская случая засадить в склизкое тело еще одну железную занозу. Как палач в камере пыток, он понял, что камни, брошенные через равные и очень длинные промежутки времени, раздражают чудовище. Примерно через сорок-пятьдесят бросков терпение Озерного Стража кончалось, и он поднимался из воды, в бешенстве колотя щупальцами направо и налево. Тогда Сили хладнокровно пускал стрелу в клубок щупалец. Проглотив очередную порцию железа, чудище вновь погружалось. Спустя некоторое время привычку кидать камни перенял и Тори. Кроме морального удовлетворения гномы теперь могли спокойно работать у себя под утесом, не опасаясь внезапной вылазки Стража.
Когда солнце опускалось за горизонт, гномы возвращались в Морию. Там они ужинали и шли в глубь гор, к кузнице, которую нашли почти нетронутой.
— Тап-том, тап-том — били по железу молоты. Сили, как кузнец — правил заготовку, а Тори как всегда стоял молотобойцем. Они почти не разговаривали, никогда не смеялись. Только иногда пели песни, потому что не могли работать молча. Восстановив запас арбалетных болтов, они принимались за более ответственную работу — поковку очередной сложной детали или каленой стальной полосы. Сверялись по чертежу — и снова работали, не зная усталости. Спали очень мало, часа три-четыре в сутки. Не раздевались и никогда не выпускали оружие из рук.
Просыпаясь, один из них спускался с ведром к источнику горючей горной смолы. Второй готовил завтрак, и, не дожидаясь товарища, шел смотреть, куда на этот раз озерный страж попытался утащить поплавок с привязанной к немуцепью.
— Месть должна вести к смерти, иначе не имеет смысла, — сказал однажды Сили, и едва заметная усмешка тронула его губы.
— Месть — блюдо, которое едят холодным, — отпарировал на следующий день Тори.
Когда грязь и порванная одежда начинали мешать работе — они переодевались и умывались, приводя себя в порядок. Остальное время эти двое походили на маленьких каменных троллей, славившихся своей неопрятностью. Когда у них кончились припасы, они сплели из тонкой проволоки ловушку и питались одной рыбой. В течение многих месяцев не виделини единого существа, с которым можно поговорить — ни гнома, ни эльфа, ни человека. Орков тоже им не встречалось, что было удивительно и непонятно, но именно это обстоятельство их не сильно смущало. Друг другу ничего не говорили, но каждый по-своему понял, что кроме них никого не осталось. Только они и Страж Озера. Но скоро сюда придет смерть, и их станет меньше. А пока остается только работа, к которой они привыкли, и которую сейчас выполняли не по принуждению или удовольствию.
— Послезавтра, — сказал однажды Тори.
Сили равнодушно кивнул.
— Было очень приятно работать вместе с вами, мастер Тори, — сказал он, не поворачивая головы.
Старик нахмурил брови, некоторое время раздумывал — говорить ли что-то в ответ, а потом без единого слова просто кивнул, соглашаясь со сказанным.
Утром первого мая года 1395, через шесть лет после прихода Балина в Казад Дум, два гнома в оборванных одеждах стояли около западного входа в древнее подземное царство. Сили протянул руку и ласково погладил холодный металл баллисты, которая больше была произведением искусства, нежели оружием. Почти два года они создавали эту машину, способную бесшумно послать цельнолитое и хорошо прокованное копье весом в сотню фунтов на огромное расстояние. Вчера все утро они вымачивали солому в горючей горной смоле, которую затем разбросали по берегу между подкопанной скалой и баллистой.