Юсуф плюнул на пол, который от этого мог стать только чище. Кивнул в сторону городских огней.
— Вот бы и туда самолёт захуячили.
— Лучше ядрёную бомбу.
— Ядерную.
— Я и говорю: ядрёную.
Шли первые числа ноября. Сентябрьский теракт в Нью-Йорке по-прежнему обсуждал весь мир, и Юсуф с друзьями тоже говорили о нём постоянно. Все трое были коренными, полноправными гражданами Республики — но на бумаге. Ведь мусульманское меньшинство всегда ощущало себя меньшинством. Особенно в столице.
Если ты мусульманин, то ничего хорошего от родины не жди. Её ведь когда-то отстояли в борьбе с турками, ты не забыл? В сраном семнадцатом веке! Седобородые мудаки из Сейма, называющие себя правоверными, постоянно чесали языками о всяком равенстве. О религиозной терпимости в светском государстве, об интеграции мусульман в общество. Однако реальная жизнь в исламских кварталах от этого не менялась совсем. У депутатов росли животы и дорожали тачки, в остальном же… можно подумать, будто лично Юсуф сжёг почти все христианские города на Балканах дохера веков назад!
А если к нему всё равно так относятся, то не грех и правда прирезать кого-нибудь.
— Думаешь, это сделал Усама бен Ладен? Ну, в Америке?
— А кто ещё? Только он мог. Нам бы такого человека, во чаво думаю. Воин!
Троица двигалась из вагона в вагон, от головы поезда. Время позднее, а в этом есть плюсы и минусы. Плюсы понятны. Темнота — друг молодёжи: в темноте не видно рожи. К ночи и без того плохо охраняемое метро полностью оказывалось во власти парней вроде Юсуфа и его приятелей. Минусы тоже очевидны: пустовато. Людей почти нет — и никого подходящего…
В очередном вагоне — таком же обшарпанном, разрисованном кривыми граффити — ехали трое. Юсуф окинул их оценивающим взглядом.
Поближе сидела щебечущая парочка. Девушка была очень скромно и старомодно одета, но от того казалась ещё привлекательнее. Не похожа на столичную по акценту: она откуда-то с севера Республики. С самой польской границы. А вот парень местный, это точно — типичный сербихрват. Юсуф от рождения получил мало талантов, но акценты различал превосходно. Кавалер одевался неплохо, что странно: такие шмотки, а на такси денег не хватило? Кто ж подружку на метро катает по ночам, да в злачном районе…
Зато есть шанс, что сэкономленные деньги остались в кошельке.
Подальше, в конце вагона, расположился ещё один парнишка: лет восемнадцати. Совершенно тщедушный, с растрёпанным и немытым рокерским хаером, в потёртой косухе, накинутой на футболку с логотипом какой-то группы. Эта хрень, на которую попадает свет, а с другой стороны выходит радуга… Юсуф забыл название. Школу он бросил давно. Толку от неё всё равно не было.
Типичный рокер-говнарь, ничего интересного: странными показались только круглые очки в металлической оправе. Такие же, как на постерах свежего фильма о мальчике-волшебнике из Англии, которых повсюду рекламировали… Юсуф и это название не помнил.
Сопляк-неформал или двое любовничков, которые слишком хороши для такого места и времени? Выбор очевиден.
— Добрейшего, ляяя, вечерочку.
Дальше всё вышло просто: даже интересного разговора не получилось. Парень в крутом прикиде был полной размазнёй, зато у девки яйца оказались побольше. Она истошно ревела, но пыталась помешать Имрану и Тарику, когда те вытащили парня в проход между сиденьями и начали бить. В итоге девочке врезали по зубам: она отлетела к стене и замолчала.
Сербихрват от того даже обрёл подобие мужества, начал сопротивляться. Но лишь пока Тарик не пырнул его ножом-выкидухой. Дальше придурок только орал, зажимая рану: между дрожащих пальцев обильно текла кровь.
Что делать с девчонкой, Юсуф ещё не решил. Имрана с Тариком баба не особо интересовала, а вот он был бы не против. Но это успеется… пока Юсуфу показалось занимательным другое.
— Чо смотришь, курва?
Дрыщ-рокер никак не отреагировал. Он с самого начала наблюдал за происходящим: без особо уж ярого интереса, однако неотрывно.
— Чо смотришь, говорю?
Опять ноль реакции. Странный парень.
Юсуф направился к нему. Неформалы Юсуфу не нравились, а этот пусть не рвался геройствовать — но и не испытывал страха, что показалось мусульманину обидным. Таких, как он, должны бояться! Вагон закачался пуще прежнего: приходилось хвататься за поручни, чтобы не упасть.
Юсуф приблизился к рокеру достаточно, чтобы рассмотреть лицо и обнаружить ещё одну деталь.
— Ляяя. Ты чо, жид?
Действительно ведь, типичный еврей. Да ещё и рокер. Нефор с рожей очкастого студента-ботана! Ему бы ещё глиномесом оказаться, и это будет полный набор косяков.