Быть может, неслучайно и вторая перемена настала в подобную зиму.
Ави ничего не знал о Малике и не имел понятия, как с ним связаться. Силы тут помочь не смогли, хотя он пытался. Возможно, стоило спросить Алису — она-то должна знать, но этого делать Ави не пожелал. Выйдя из больницы, он так толком и не взялся за учёбу, практически все лекции прогуливал. Голова оставалась забитой тяжкими мыслями: ведь парней с фотографий, постоянно мелькавших в телевизоре, Ави узнал.
Не отпускало ощущение, будто Алиса что-то подстроила.
В один из холодных дней Ави, по-прежнему не удосуживавшийся натянуть шапку, шёл вдоль исписанной граффити крепостной стены. С утра он ничего не принимал и, как ни странно, чувствовал себя при этом неплохо — увы, нормой давно сделалось обратное. Ладонь приятно согревал пластиковый стаканчик с кофе из цыганской забегаловки. В наушниках играли Pink Floyd: пели о стене отчуждения, заслоняющей одинокого подростка от жестокого мира, и это казалось очень уместным. We don’t need no education…
Ави бесцельно глядел под ноги, а когда вдруг зачем-то поднял глаза — то увидел Малика прямо перед собой. Насчёт его спутника Ави догадался и без помощи сил: уж больно похожи. Наверняка тот самый брат.
— Малик!
Друг услышал и обернулся. Ави он узнал, конечно — но попытался сделать вид, будто нет.
— Малик! Стой! Это я!
Мусульмане всё-таки остановились, хоть брат Малика явно не был этим доволен. Они спешили.
— Малик! Чёрт возьми, я тебя искал. Куда пропал? Ты в порядке?
— Всё нормально. Слушай, я занят. Давай потом поговорим.
— Да у меня телефона-то твоего нет…
— Я знаю, где тебя найти.
Брат потянул Малика за рукав, недобро зыркнув. На светофоре загорелся зелёный: Ави поспешил за мусульманами через почти незаметную под снегом «зебру».
— Да постой же!..
Малик шагал прочь, не оборачиваясь. А вот его брат обернулся и что-то произнёс, но слов Ави не услышал: звук заслонило иное ощущение. Силы. Это было очень похоже на обычные звуки речи, но чуть по-другому: как передача по радио с помехами. Мысли Ави слышал сильно искажёнными и приглушёнными, обычно только обрывки фраз, но вслед за ними часто приходило совершенно чёткое понимание. Оно словами из чужой головы уже не выражалось: Ави сам формулировал мысли других людей, цепляясь за самый краешек.
«Теракт». Именно это слово силы уверенно выхватили.
Ави остался стоять на месте, как вкопанный. Малик с братом давно ушли, машины на перекрёстке неистово сигналили, но юноша стоял истуканом ещё долго — пока патрульный не отволок его на тротуар за шкирку.
Ноги сами понесли куда-то. Ави, чудом не врезаясь в бранящих его пешеходов, приковылял к кинотеатру: нелепому зданию из стекла и бетона посреди изящной трёхсотлетней застройки. Он плюхнулся на покрытую патиной бронзовую лавочку.
И сидел на ней ещё очень долго, сжимая в ладонях стакан. Мимо мелькали весёлые молодые компании, еле волочащие ноги старики, полицейские, дамы с собачками и мужчины без них. Снег лип к волосам, ноги в высоких ботинках коченели. На всё это Ави не обращал особого внимания: важно было иное. Силы разгонялись, начинали работать.
Что-то о теракте он услышал. Теперь нужно было понять остальное, размотать клубок. Достаточно немного сосредоточиться, добиться концентрации: дальше понимание приходит само, как идеи при мозговом штурме.
Это не про декабрьский теракт
Про тот, который ещё не случился
Булут готовит его
Кто такой Булут
Это брат Малика
Брат Малика готовит теракт
Малик знает об этом
Вовлечён ли он
Да
Определённо
Собрание
«Союз исламской молодёжи»
Нет: просто террористы состоят в нём
И то не все
Понятно. Непонятно только, что со всем этим делать.
Нужно думать, а это становилось всё сложнее: начинала болеть голова. И не только голова, как обычно. Всё отчётливее ныли зубы, а мышцы ног заполняло противное ощущение, которое так трудно описать словами. В животе тоже крутило. Не стоило пить кофе. Но кто ж знал…
Ави отыскал завёрнутую в фольгу таблетку. Промедлил секунду, но потом всё-таки сунул её в рот и торопливо запил — пока не успел передумать. Ничего хорошего из этого тоже не выйдет, однако соображать надо.