Сейчас Мехмед находился перед монахом и, на его взгляд, вполне соответствовал описанию итальянца.
— Так ты прибыл от Влада Дракула, валашского князя, — сказал Мехмед задумчиво.
— Да, господин.
— Тогда ты, верно, до сих пор не знаешь, что с ним случилось?
— А что с ним случилось, господин? — насторожился фра Бернардо. — Когда я покидал Валахию, князь был здоров, хотя и обременен проблемами. Мы как раз сбежали вместе из плена, куда попали из-за козней одного предателя-боярина.
— Влад Дракул больше не обременен проблемами, — с неподдельной печалью сказал Мехмед. — Он мертв. Убит боярами, которые устроили заговор с подачи Хуньяди. Его сын Мирча тоже погиб — ослеплен и заживо похоронен... Поистине христиане рассказывают жуткие истории о жестокости правоверных, но сами превосходят их во многом.
Францисканец был поражен услышанной новостью.
— И кто же теперь правит Валахией?
— Владислав Второй Басараб. Из дома Басарабов-Данешти. И это в тот момент, когда валашский князь принял нашу сторону против Хуньяди, — продолжал сетовать Мехмед. — Отец возлагал на этот союз огромные надежды...
— В таком случае нам и подавно нужно спасти княжича из башни Синбэда. Он — наиболее подходящий наследник, ведь Раду слишком мал и, что не тайна, простоват! — решительно заявил монах. Мехмед удивленно поднял брови.
— Спасти?! Ты что, не знаешь, глупый монах, что мой друг Влад...
— Что он превратился в кровожадное чудовище? Знаю. Более того, я посетил башню алхимика и говорил с ним.
Фра Бернардо поведал Мехмеду о своем визите к персу и грядущем состязании. Мехмед слушал рассказ с восторгом подростка, переспрашивал, искренне радовался и пугался...
— Но как ты собираешься вылечить княжича? — недоверчиво спросил он. — Неужели с помощью какого-то вашего христианского колдовства?
— Христианского колдовства не бывает, господин, — покачал головой францисканец. — Вот что мне должно помочь.
С этими словами монах протянул Мехмеду фигурку крысы на цепочке.
Наследник османского султана с опаской взял крысу и принялся внимательно ее рассматривать, словно ребенок — игрушку.
— Что это за вещица? — спросил он. — Талисман?
— Я и сам толком не знаю, господин, — уклончиво ответил фра Бернардо. — Я получил его от людей, которым безгранично доверяю и перед которыми преклоняюсь. Я не ведаю, какие силы в ней содержатся, но это точно не силы зла.
— Ничего не понимаю. Что может сделать эта железная безделушка?
Мехмед капризно швырнул фигурку обратно монаху.
— Ее нужно передать княжичу Владу, — терпеливо начал объяснять фра Бернардо. — Я пока не знаю, как это сделать, потому что вряд ли сумею снова проникнуть в башню Синбэда.
— Да, там же мертвые янычары! — с нескрываемым восторгом сказал Мехмед.
— В том числе и они, господин. Думаю, что алхимик управляет ими с помощью подобного же... амулета. Так вот, когда Влад получит фигурку, он должен будет ее надеть на шею и держать при себе, скрывая от Синбэда и его помощников. Тогда он сможет излечиться, без страха и опасности для себя выйти на солнечный свет, а злонравный алхимик будет посрамлен. Разве ты не хочешь этого? Спасти друга, восстановить союз с Валахией против Яноша Хуньяди, победить того, кого боится даже твой отец Мурад?!
Францисканец осторожно, словно на струнах лютни, играл на честолюбивых мыслях подростка.
— Я... Я помогу тебе, — сглотнув слюну, произнес Мехмед. — Но как? Сам я тоже не смогу попасть в башню. Не брать же ее приступом...
— Приступом брать, конечно, не надо, — согласился монах. — Но я слышал, что у княжича был телохранитель по имени Аббас.
— Да, был такой. Верный человек, однако не уследил, и княжич исчез.
— Где он теперь, господин?
— В темнице.
— Верно ли, что Аббас — бывший ассасин?
Теперь уже с неподдельным интересом спрашивал сам фра Бернардо. Он много слыхал о таинственных ассасинах. О том, что самых стойких учеников опаивали опиумом, а после того как они теряли сознание, переносили в специальный «райский сад», где их ожидала изысканная еда, роскошь и множество красивых женщин. Несколько часов спустя ему опять давали наркотик и переносили обратно, сообщая, что вернуться в рай он сможет, только отдав свою жизнь ради священного дела. Поскольку ученики обычно набирались из тех, кто жил в бедности, они проникались мыслью о грядущем блаженстве и приступали к жестоким тренировкам.
Их учили не только владению оружием и акробатике, но и актерскому мастерству, и языкам, и маскировке... Все это делало из молодых людей идеальных убийц. Однако настоящего ассасина францисканцу увидеть пока так и не довелось. Много говорили о том, что тайный орден больше не существует, причем очень давно — с тех пор как умер его основатель, Хасан ибн Саббах.
— Я не знаю, монах. Но видел, как Аббас взбирался по отвесной стене, в которой не было видимых трещин или выступов, и как он ловил рукой летящую стрелу. Это был лучший мой человек, я отдал его в услужение своему другу, но Аббас не уберег княжича...
— Возможно, Аббас не так уж и виноват, — предположил фра Бернардо. — Что, если княжич сбежал сам?
— Но зачем же ему сбегать? — поразился Мехмед. — Разве ему было здесь плохо?!
— Причин достаточно, господин... Но вернемся к Аббасу. Ты по-прежнему доверяешь ему?
— Больше, чем многим.
— Тогда почему он в темнице?
— А как я еще мог наказать его?! Другому отрубили бы голову!
— В таком случае пускай Аббас и попробует доставить фигурку в подземелье. Если не справится настоящий ассасин, не справится никто. Если не справится никто, я не выполню данное мне поручение. Я не могу такого допустить, господин.
— Ты человек чести, монах, — с уважением сказал Мехмед. — Идем скорее к Аббасу. Я сам все объясню ему, тебя он не станет слушать. Но что, если Аббаса убьют мертвые янычары Синбэда и ты потеряешь свою волшебную фигурку?
— Тогда я потеряю честь, о которой ты сказал, господин, — просто ответил фра Бернардо. — Надеюсь, мой Господь этого не допустит.
— Надеюсь, что милосердный Аллах тоже, — кивнул Мехмед.
Глава двенадцатая
1
Аббас ловко карабкался по стене башни.
Его тренированные пальцы находили в гладких камнях едва заметные трещинки и впадины и вцеплялись в них, словно пустынный варан в добычу, чтобы уже не выпустить.
Аббас был почти обнаженным — только в коротких свободных штанах и кожаных ремнях-перевязях, на которых крепилось многочисленное оружие. Кинжалы, метательные ножи, две длинные прямые сабли и маленький арбалет, способный стрелять без перезарядки шесть раз. Помимо этого, Аббас держал во рту тонкое пружинистое лезвие, сжатое в кольцо.
Вчера они долго говорили с христианским монахом. И о башне, и о том, что может ждать Аббаса внутри, и о различном оружии, и о том, как быстрее и удобнее убивать людей. Аббас поведал монаху, как проще лишить жизни женщину и ребенка и что нужно сделать, чтобы они умирали дольше и мучительнее, чем мужчина.
Монах понравился Аббасу, хоть и был неверным. Жаль, что он попадет в ад, где для кяфиров, согласно Корану, скроены одежды из огня, а еще их станут поить зловонным кипятком, а они будут хлебать его, но проглотить едва ли смогут... Впрочем, если бы господин Мехмед велел, то Аббас тотчас убил бы монаха. Неверный, несомненно, был хорошим бойцом и доставил бы Аббасу хлопот, но он все равно убил бы его... Аббас и так не выполнил один приказ господина, не смог уберечь другого христианина из далекой страны, называемой Валахия. Христианский юноша, которого звали Влад — слабый телесно, но внутри у него было что-то такое, что пугало видавшего виды ассасина. Поэтому Аббас старался по возможности избегать неверного, словно боясь заразиться чумой...