Х а н о в. Что, в этом качестве я тебя не устраиваю? Включай рацию.
Роман включает.
(Берет микрофон.) Внимание! Говорит Ханов. Участок приступил к прокладке дюкера. Река коварнейшая, но протащить трехсотметровую ленту стальных труб мы должны точно по графику, не отступая на миллиметр от прорытого по дну ложа траншеи. Водолазы, сварщики, крановщики, механики, в добрый час!
В вагончик входит К н я з е в.
К н я з е в. И кому только в голову взбрело назвать эту чертову речку — «Благодать»?! На дне муть, водовороты, лесины затонувшие, коряги. До этого на Балтике служил, там по дну моря в свинцовых сапогах до самой пенсии протопать легче, чем здесь один раз окунуться…
Х а н о в. Князев, почему твои водолазы на технику безопасности плюют?
К н я з е в. Так ведь под водой, Андрей Ильич, на часы не посмотришь и по солнышку определиться трудновато.
Х а н о в. Если еще кто-нибудь из твоих «подводных духов» задержится под водой сверх нормы — влеплю выговор. Строгача!
К н я з е в. Отоспимся потом.
Х а н о в. Ты мне, водолаз, за каждую царапину, за каждый заусенец дюкера головой отвечаешь! Понял? (Выходит.)
Р о м а н. Да, наш старикан не подарочек. Слова доброго от него не дождешься.
К н я з е в. Песни о таких слагать надо. Он из тех, кто в Тюмени нефть нашел.
Р о м а н. За что же его тогда с руководства сняли?
К н я з е в. А его никто и не снимал. В Москву кандидатскую защищать поехал. И защитил! А тут наш газопровод тянуть начали. Ну и не выдержала его ненасытная душа. А место главного инженера занято уже было. Вот и подался сюда — рядовым начальником участка. Так-то вот, Ромочка. (Вдруг засыпает, его словно отключило.)
А л л а. Заснул…
Р о м а н. А ты его не тормоши, сам оклемается.
А л л а. Милый, дорогой ты мой, милый…
Р о м а н. Эх, меня бы так!
А л л а. Что?
Р о м а н. Приголубил бы кто.
А л л а. Какой же ты еще дурачок, Роман… Полюбишь, полюбишь еще…
Слышен шум мотора речного катера.
Р о м а н. Катер пришел. И бабы две на палубе маячат.
К н я з е в (просыпаясь). Что? Кто? Кажется, я задремал…
А л л а. Отоспаться вам надо, Николай Васильевич.
К н я з е в. Эх, кофейку бы сейчас покрепче…
А л л а. Сейчас заварю.
К н я з е в. Спасибо.
А л л а. Николай Васильевич, ведь вы женаты. А почему здесь один? Я бы с ума сошла… Кто ваша жена по профессии?
К н я з е в. Врач. Хирург.
Пауза.
А л л а. Неужели вы не заслужили своего счастья?
К н я з е в. Не знаю. Но не укорачивать же жизнь. Не в смысле прожитых лет. А вот чем они у человека заполнены? Да, вы заворожены своей работой. Ну, а вот когда вас поднимут наверх и снимут скафандр водолаза — вы хоть замечаете земную красоту? Извините, я говорю глупости…
Автоматически включается рация.
Р о м а н (взяв микрофон). Двадцать первый!
Г о л о с Х а н о в а. Князев там?
К н я з е в. Слушаю вас, Андрей Ильич.
Х а н о в. Собирай всех своих «подводных духов», и срочно на переход дюкера!
К н я з е в. Что случилось?
Х а н о в. Тут сам леший голову сломит!
К н я з е в. Иду, Андрей Ильич.
А л л а. И я с вами! Вот весь день что-то предчувствовала, душу что-то мотало…
Князев и Алла покидают вагончик. И сразу же стук в дверь.
Р о м а н. Входите!
Входит С в е т л а н а с дорожной сумкой.
С в е т л а н а. У вас здесь что, так принято — всех приезжих на пороге с ног сбивать?
Р о м а н (восхищенно). Королева, нет, это виденье, Мона Лиза…
С в е т л а н а. Мне нужен Роман Перфильев.
Р о м а н. Господи, да это же я!
С в е т а. Здравствуй.
Р о м а н. Привет и нижайший поклон.
С в е т а. Вот я и прибыла.
Р о м а н. Не понял? Чего-то не усек?
С в е т а. Светлана. Мое имя тебе ничего не говорит?
Р о м а н. Светочка? С семнадцатого участка? (Вскакивает.) Лапонька ты моя!..
С в е т а. Ты же впервые меня видишь.
Р о м а н. А во сне? Ты же мне во сне снилась!
С в е т а. Ну уж что-что, а врать я тебя отучу.
Р о м а н. Я не лгун, я романтик!