Пирожное «корзиночка» было моим фаворитом. Оно лучше всех помогало «сбить оскомину» на сладкое. Лизнул, куснул, и лакомства нет! При этом у меня существовали определенные правила поедания корзинки. Сначала полагалось полностью избавиться от крема, а уже затем приступать к истреблению фруктового «поддона».
Кстати, свои правила были и в отношении вафель. Так, я отделяла слой за слоем, слизывая крем и закусывая хрустящей пластинкой. А шоколадные вафли вдобавок макала в горячий чай. Чем жутко раздражала маму! Нет, конечно, такие вольности я позволяла себе лишь в присутствии близких людей. Но иногда грозилась повторить.
Так было однажды, во время очередной маминой попытки устроить мою личную жизнь. Когда ее подруга с сыном, совершенно «случайно» заглянули к нам на чай и никак не хотели уходить. Тогда я, взяв в руки вафлю, начала свой ритуал. На третьем слое стало понятно, что жених напуган, потенциальная свекровь находится под впечатлением, а мать готовит мне взбучку.
К подножию лавочки приземлилась голубка. Яркие перышки с зеленым напылением переливались на солнце. Она горделиво шествовала, выпятив вперед лиловую грудку. «Любопытные птицы голуби! Они, словно люди, приспосабливаются к любым условиям. Куда бы вы ни отправились, голуби везде напомнят вам о доме». На травку спланировал голубь покрупнее. По всему было видно — самец! Наметив цель, он тщательно подготовился: распушил воротник и выставил лапки в первую позицию. Затем осторожно приблизился к даме сердца сзади, и принялся демонстрировать свои умения.
Как он только не пробовал заинтересовать эту капризную барышню: исполнял любовную серенаду, зазывно трусил крыльями и надувал «щеки». Но голубка безучастно спорхнула, а недооцененный танцор остался топтаться на месте. Мне вдруг стало жаль его! С чего это женщины-голуби так равнодушны и холодны? Ведь парень старался! Могла хотя бы поощрить его, похлопать крыльями в ответ». Я раскрошила в ладони остатки песочного теста и подозвала его угоститься. Голубь охотно подошел и радостно принялся склевывать крошки с земли.
Мамаши с колясками решили прогуляться вокруг дома. Солнце клонилось к закату, и я так увлеклась, что, вместо одной, умяла целых две корзинки. «Придется зайти в магазин и восполнить потери!» — решила я. И вдруг осознала свое везение. Двор был пуст. Такое случалось не часто.
Не тратя время понапрасну, я направилась к старой иве. «Если сегодня вечером Верка намерена осуществить свои планы, то нам будет не до того. Обидится, что не дала прочесть?» — мелькнуло в голове. «А, ну и пусть!» — мысленно махнула я рукой. — «Я ведь не обязана согласовывать с ней каждое свое письмо!». И я, облизнув сладкие пальцы, спрятала конверт в дупло.
Мастерица Верка посетила магазин и набрала ингредиентов для коктейлей. В другой жизни она могла бы стать барменом-виртуозом! В отличие от меня, предпочитавшей понятные и простые напитки, Верка любила разнообразие. Она создавала настоящие букеты из фруктового сиропа, сока и горячительных компонентов. Вероятно, этим талантом ее одарил отец, в молодости трудившийся барменом в дальнем южном городе. До нашего времени дожила старая потрепанная «Энциклопедия спиртных напитков», которую Верка берегла и прятала от младшего брата.
Закончив обязательную программу — доев-таки мамин куриный суп, мы предвкушали веселый вечер. Наткнувшись на старенькую кофейную турку, Верке вздумалось узнать свою судьбу старым проверенным способом. Будучи еще девчонками, мы с нетерпением ждали Святок, когда было можно заглянуть в будущее. Мы набирали воду в таз, и развешивали по его бортам бумажки с именами своих фаворитов. А потом с замиранием сердца пускали кораблики со свечой, наблюдая, к какому из берегов они причалят. После выливали в холодную воду растопленный воск и старались угадать застывшую фигуру. Образное мышление — не мой конек! Верка же умудрялась рассмотреть в кусочках бесформенного воска предметы, животных, и даже мужские гениталии.
Вот и сейчас я тупо уставилась в чашку, пытаясь включить воображение. Кофе размазался по дну и прилип к стенкам.
— Вер, у меня опять какие-то мухи, — разочарованно вздохнула я, отодвигая чашку. Верка взяла ее в руки и принялась медленно крутить, смотреть и так и эдак.
— Лена! Ты как всегда! Какие же это мухи? Посмотри, это же звезды! — она наклонилась ко мне, призывая вместе оценить свое открытие. Я еще раз посмотрела на картину из остатков кофе с другого ракурса.
— Ну, максимум, мошки… — с сомнением пожала я плечами. — В общем, комары меня покусают, все ясно!
Верка махнула рукой и потянулась за корзиночкой. Закусывая остывший кофе пирожным, подруга довольно чавкала и делилась новостями.
— Представляешь, пришла сегодня новенькая. Упасть и не встать!
— Чего, жирная? — предположила я.
— Наоборот, худая, как селедка! — Верка втянула щеки, демонстрируя скулы.
— Ага, завидуешь чужой худобе? — ехидно поинтересовалась я.
— Да ну тебя! Не в этом дело! — раздраженно отмахнулась подруга. — Она вообще не красится!
— Ну, Вер, не всем нравится разрисовывать себе лицо, — поспешила я оправдать незнакомую мне девушку.
— Да я не против! Но бальзам для губ никто не отменял. У нее губы сухие, будто она их облизывала в последний раз полгода назад! — распалялась Верка. — Сидит: чав, чав сухими губами… Там не то, что целовать, смотреть неприятно.
— Ну, ты ей намекни… как-нибудь, — с сомнением предложила я.
— Вот еще, — фыркнула подруга. — А ты бы видела ее лицо! На носу воооот такой прыщ! — Верка взяла из миски бублик и приложила его к своему носу.
Я расхохоталась:
— Ну, прям такой?
— Я тебе говорю! — совершенно серьезно воскликнула она. — Сижу, объясняю, а у самой руки чешутся взять и выдавить этот прыщук.
— Ну, так выдави!
— Вот еще, — опять фыркнула подруга. — И ведь молодая девушка. Фигура, лицо, все на месте. Как можно так себя запускать?
— Ну, есть девушки, которые вообще не давят прыщи. Боятся последствий.
— Я тебя умоляю! Ты бы видела ее волосы! — не унималась Верка. — Как будто в них высморкался весь автобус!
— Ой, Вер! Ну, хватит тебе. Мы ж едим! — брезгливо поморщилась я. И, помолчав, добавила, — То ли еще будет, если ты уже сейчас завидуешь тем, кто младше и худее тебя.
— Ах, ты… — возмущенно нахмурилась Верка, и бросила в меня бублик.
Позже, наблюдая, как подруга мурцует очередной алкогольный микс, я пересказывала ей содержание своего письма.
— Лен, а покажи мне его! — с горящими глазами повернулась ко мне Верка.
— Кого? Письмо? Так оно уже в дупле! — я уставилась на подругу.
— Да нет! — протянула Верка. — Своего кошатника.
— Ты предлагаешь заявиться к нему в гости?
— А что? Было бы прикольно! — закивала она.
— Так! — сурово начала я. — Не порти мне атмосферу! Понятно? У тебя есть свой экземпляр, экспериментируй на здоровье.
— Ишь ты, падишь ты! — манерно протянула Верка.
Закончив дегустацию коктейлей, мы перебрались в зал. Верка достала из сумочки флешку.
— Я тут крутой сборник приготовила. Всякие всякости, называется!
Я прибавила звук компактных, но шустрых настольных колонок, и содержимое флешки зазвучало, отражаясь от стен маленькой комнаты. Мы, словно вернувшись в детство, прыгали, бесились и подпевали в полный голос. Пока в дверь не постучали. Тетя Дина в махровом халате и домашних тапках стояла на пороге, и, театрально схватившись за голову, перечисляла все свои болячки.
— Леночка, я не ханжа, ты знаешь! Слушайте на здоровье, но только не пойте, я тебя прошу. — Страдальчески произнесла она. — У меня ведь давление и голова, и еще гастрит, будь он не ладен. Недавно так спину прихватило, что из ванны вылезти не смогла.
Участливо выслушав жалобы соседки, я поняла, что дискотека окончена. Мы с Веркой, разбросав подушки, улеглись на пол. В темноте на потолке мельтешили яркие светлячки настольной лампы.