Я посмотрела на дом Шеров. Какой он узкий, словно на каждом из трёх этажей только по одной комнате! Но сейчас не это неважно, меня отвлекают всякие мелочи! Луше подумаю, как попасть в дом. Конечно, можно дождаться возвращения Андре и войти вместе с ним. Но там находится слуга Морис. Если он знает Франсуазу, если он поймёт, что я самозванка, то пусть это случиться не на глазах маленького Шера. Не хочется его расстраивать, это ещё успеется, когда я исчезну. А без Андре мне проще договориться со слугой, дать ему денег, чтобы молчал. В конце концов, какая ему разница, кто улучшит их жизнь?
И я решилась. Слегка приподняв подол юбки, чтобы не споткнуться, я подвела лошадь к дверям и решительно постучала. Подождала. Никто не отозвался и не открыл. Я постучала ещё раз. Никакой, как говорится, реакции.
Можно было, конечно, затарабанить. Изо всех сил. Кулаками или каблуками. Но я боялась поднимать лишний шум из-за соседей, чтобы они меня не увидели. Ты смотри, какая у самозванцев трудная и проблемная жизнь? А ведь многие из них в цари-короли рвались. Идиоты! Сидеть на троне и дрожать из-за того, что кто угодно может подойти и сказать: «Эй, а ты чего на чужое место забрался?»!
Так что стучала я негромко, как говорит Сёмина мама, деликатненько. Но настойчиво. Хотя у меня уже возникла уверенность, что этот самый Морис — горький пьяница. Напился, как свинья, и дрыхнет без задних ног. И деньги хозяйские пропил именно он, потому что не могла же госпожа Шер уехать надолго и бросить своих ребят без денег. Ничего, мерзавец быстро отсюда вылетит!
Я раскипятилась, как электрочайник, так что когда в двери приоткрылось маленькое окошечко на уровне моей головы, и там в полумраке кто-то забормотал что-то невнятное, я прижалась к окошечку лицом и свирепо рявкнула:
— Открывай, паразит, хозяйка приехала!
За дверью опять пробормотали, заскрежетал замок, дверь медленно и с тяжким скрипом распахнулась. И я увидела Мориса.
Как мне стало стыдно — не передать словами! И очень страшно за судьбу сыновей госпожи Шер. Дела у них совсем плохи, раз слугой в доме остался такой искалеченный седой инвалид, которого я даже рассмотреть не могла хорошо — глядеть на него страшно было.
Пока я краснела за своё хамство, Морис, ни чуточки не обидевшись, пытался мне кланяться. При этом он что-то бормотал своим изувеченным и почти беззубым ртом, но понять его было очень трудно. Кажется, он радовался, что я приехала. Это несчастное существо никому не могло угрожать, даже мне. И я напрямик спросила его:
— Давно здесь служишь?
Я говорила ему «ты» безо всяких церемоний: ещё по пути в Аркадию заметила, что со слугами и простыми бедняками принято обращаться грубо. Грубить Морису я не хотела, но расспросить его было нужно.
Насколько я поняла, он ответил «полгода». Прекрасно, он тоже не мог меня вывести на чистую воду! Хотела его о чём-нибудь ещё спросить, но тут на улице послышались голоса. Нужно было срочно прятаться в доме, и я тихо спросила:
— Куда девать лошадь?
Он сказал «в конюшню» и начал странно дёргать рукой. Прежде чем я испугалась, что у старика начался припадок, кто-то за моей спиной сказал низким голосом:
— Ты меня звал, дядюшка Морис?
Это какая-то соседка? Я попалась!
Но страх явно улучшил мою сообразительность. Я нащупала вуаль на шляпе, рывком натянула её на лицо (давно нужно было это сделать) и глянула на подошедшую.
Мне кланялась невысокая крепкая девушка. Она хоть и не казалось бедной, но принадлежала к простому сословию, потому что не носила шляпы и герба, поэтому меня её поклоны не удивили. А я была благородная госпожа, это понимали все сразу по изображениям герба на сбруе моей лошади и дорожных сумках. Ни слуга, ни девушка не удивились моей вуали и тому, что я спрятала лицо. Я припомнила, что среди встреченных мною на улицах женщин многие были в масках и вуалях. Как удачно, что здесь такая мода, и какая я несообразительная балда!
Морис опять дёрнул в сторону девушки рукой и забормотал, но можно было разобрать только «ворота» и «иди». Девица тем не менее понимающе кивнула, опять поклонилась мне и уверенно повела лошадь куда-то вправо по улице. Будь мы в моём мире, я бы удивилась и напомнила Морису и девушке о дорожных сумках. Но в чужом мире удивляться следовало осторожно, лишнего не болтать. И я вошла в дом следом за Морисом.
Он закрыл дверь на ключ, не стал задвигать большой засов и шустро поковылял куда-то вглубь дома. Дом оказался узким только по фасаду, передо мной в полумраке открылась анфилада комнат. Задрав юбки почти до колен, я побежала за Морисом. Нелепо будет госпоже Шер заблудиться в собственном жилище! Теперь я уже знала, что слуга не глух. И не так уж и беспомощен. Наверное, когда я стучала в дверь, то Морис находился где-то далеко. Да и если у Андре есть свой ключ, то слуга не особенно прислушивался.