Вот так бы и прожить всю свою жизнь за чашкой чая…
Все люди в детстве перенесли то или иное потрясение. Каждый хранит в глубине память о какой-нибудь ссоре с родителями. Некоторые помнят обиды, нанесенные им еще во чреве матери, когда они даже видеть не умели. Не умели говорить. Поэтому мы подсознательно ищем замену родителям — кого-нибудь, кто позаботится о нас, возьмет на себя всю ответственность. Вряд ли общечеловеческому стремлению к совместной жизни найдется более логичное объяснение.
Мы отправились ужинать в город. Потом вернулись к нему домой, и он сразу полез в ванну. Я пошла зачем-то на кухню. На сервировочном столике среди разной чепухи валялся конверт. Обычный конверт — не знаю, почему он привлек мое внимание. Почерк на конверте не был женским, а даже если бы и был — не в моих правилах читать чужие письма, но почему-то я не могла оторвать глаз от белого бумажного прямоугольника.
Было что-то притягательное в том, как отправитель написал на конверте знакомый адрес. Я продолжала вглядываться в буквы на конверте. И вдруг почувствовала, что должна посмотреть, что там внутри.
Я не испытывала угрызений совести, хотя отродясь ничего такого не делала. В конверте не оказалось письма, но зато были вложены несколько снимков. Увидев их, я чуть было не лишилась чувств.
Это были «постыдные» снимки, героиней которых была я, молодая и бесстыжая. Запечатленные сцены происходили либо дома у К., либо в гостиничном номере. Я, абсолютно голая, разумеется, на каждом снимке была не одна. И даже не вдвоем. На некоторых снимках нас было четверо, пятеро, и я, как можно догадаться, обслуживала всех. С размазанной по лицу косметикой, ничего не выражающими глазами, чуть более полная, чем сейчас, — я выглядела по-другому. Но все равно было очевидно, что это именно я.
Я услышала свой изменившийся голос: «Ну и ну!» Меня захлестнула волна злобы: какой идиот послал ему эти карточки?! Я подумала было, что это дело рук К., но адрес на конверте был написан не его почерком. Кто-то другой из той же компании…
В следующее мгновение я уже представляла себе, как мой жених выходит из ванной и сообщает, что пришло время расстаться. Хотя за ужином он был в прекрасном настроении, тем не менее трудно поверить, что в мире найдется хоть один человек, который, получив такие снимки, захочет на мне жениться.
Но ничего не поделаешь — прошлое не изменишь. Я действительно так жила — ничего не поделаешь.
Я смирилась с мыслью о разрыве.
Встала, подошла к окну и присела на подоконник — прямо над шумящей рекой. Я говорила себе, что мне просто надо успокоиться. Я подумала о невидимом зле, обволакивающем каждого из нас, и еще о смерти, которую мы выталкиваем за пределы собственной памяти.
Но ночная река так пугающе поблескивала в темноте, неся свои воды в неизвестную даль, что я решила не думать о дурном. Луна слегка мерцала посреди угольно-черного неба, отражаясь жемчужиной в окнах городских домов, затопленных темью.
Из открытого окна доносился смех прохожих — любителей прогуляться по ночному берегу. Шум реки не был больше шумом воды — он входил в комнату как голос ночи. Что-то необычное крылось в нем.
Ветер, врываясь, закручивался вокруг меня. Откуда ты, ветер, — из дальних мест? Из здешних мест? Я ощутила вдруг присутствие стольких вещей в моей жизни. Мне стало страшно.
Когда он вышел из ванной, я все так же сидела на подоконнике, глядя на реку. Он был в своей обычной пижаме.
— Следующий, пожалуйста. В порядке очереди, — дурачась, произнес он.
Все как всегда. Меня передернуло. «Когда, интересно, пришло это письмо? Я-то решила, что сегодня, а оно, может быть, уже неделю лежит на сервировочном столике. А может быть, месяц. Если я сейчас ему ничего не скажу, мы будем и дальше жить как жили…» Все эти мысли пронеслись у меня в голове, но тут он участливо спросил: «Что-то случилось?» — и я приняла решение:
— Слушай, когда пришло то письмо, которое валяется у тебя на кухне?
Он посерьезнел. В последний раз я видела его таким на похоронах его отца. Нежность во взгляде сменилась жесткостью.
— На прошлой неделе. В субботу, кажется.
— А почему ты мне ничего не сказал?
— А что я мог сказать?
— Ты мог сказать, что мы расстаемся, что свадьба невозможна, что ты меня презираешь. Много чего можно было сказать. Подумай сам — если об этом станет известно, у твоего брата и его компании могут быть неприятности.
— Не волнуйся.
Я замолчала. Я не знала, как я должна поступить в этой ситуации.
— Слушай, — прервал он молчание, — почему ты решила выйти за меня замуж?
— Не знаю. Должно быть, почувствовала, что ты именно то, что мне нужно.
— Ну вот. И я почувствовал то же самое, когда тебя увидел. Это необъяснимый факт.
— Но у тебя могут возникнуть проблемы… — Я окончательно запуталась и не знала, что говорить.
— Знаешь, если бы я наследовал дело отца, а не старший брат, наша компания стала бы еще прибыльней, чем была. Это необоснованное заявление, но мне кажется, что я прав. У брата нет способностей к управлению компанией. Он может удерживать ее на том же уровне, но не продвигать вперед. Но я хочу делать в жизни только то, что мне приятно делать. Поэтому я согласился быть простым служащим и уступил компанию брату. Мы серьезно разругались с ним. Если вдуматься, смерть одного человека иногда влечет за собой ужасные последствия.
Особенно когда дело касается денег. Я считал, что неплохо знаю деловой мир и готов ко всем испытаниям, но на деле оказалось, что я ошибался. Отец очень хотел, чтобы компания перешла ко мне. Многие его сотрудники знали об этом и пытались добиться моего расположения. На этой почве у нас с братом возник конфликт, в результате которого я потерял какой бы то ни было интерес к семейному делу. Я попросил, чтобы мне дали откупных за компанию, увеличив мою долю наследства. Многие меня осуждали за это.