Страх потерять работу мучает в США всех трудящихся: и рабочих, и служащих. Если человек потеряет работу в сорок лет, то найти новую ему уже почти невозможно, если он не является высоким специалистом. По выражению одного экономиста: «Капитализм любит пить молодую кровь». Но и для молодого потерять работу иногда означает остаться с семьёй и детьми на улице, так как на пособии для безработных далеко не уедешь.
Самая большая безработица в США была в 1932–1935 годах. В те годы в Нью-Йорке можно было насчитать тысячи многоэтажных домов, в которых среди жильцов не было ни одного работающего человека. На улицах богатого города можно было встретить людей, больших специалистов, которые продавали поштучно красивые крупные яблоки. Это был изысканный способ просить милостыню, так как за каждое яблоко брали заведомо высокую цену. В те годы в стране были целые большие промышленные районы, например в Пенсильвании — район угольной промышленности, где всё население целиком состояло из безработных. В 1957 году в США насчитывалось более 60 процентов безработного населения.
В капиталистических странах всегда существует безработица. Даже в годы высшего расцвета промышленности есть постоянная резервная армия труда — армия безработных. В США она превышает своим количеством армию безработных любого другого государства и никогда не бывает меньше четырёх миллионов человек; в годы же промышленного кризиса она вдвое и втрое увеличивается.
С одной стороны, капиталисты знают, что если безработица дойдёт до какого-то предела, трудящиеся более не смогут терпеть висящего над ними кнута и капитализм будет сметён. Это заставляет их бояться безработицы и бороться с ней. Но, с другой стороны, ликвидировать безработицу, даже если бы они и могли, капиталисты не хотят и никогда на это не решатся, потому что знают, что безработица — это их могучее оружие в борьбе с трудящимися, и лишиться этого оружия они боятся. Капиталисты прекрасно знают, что если все будут обеспечены работой и спрос на труд станет превышать предложение труда, тогда рабочие станут диктовать нанимателям свои условия, например размер заработной платы и количество рабочих часов. Заставить человека работать можно только угрозой потери работы, считают капиталисты. В финансовых кругах Уолл-стрита говорят, что для того чтобы американская экономическая система работала гладко, необходимо всегда иметь три — четыре миллиона безработных. Если дело доходит до пяти миллионов, — надо быть начеку. Если же число безработных будет увеличиваться и приблизится к десяти миллионам, надо не жалеть денег и бросать миллиарды на общественные работы, так как во второй раз такой громадной безработицы, как в 1932–1935 годах, Америка не переживёт, и где-то на грани пятнадцати миллионов система капитализма погибнет.
Беднота Нью-Йорка, а её более миллиона, живёт в перенаселённых грязных трущобах, которые кишат крысами, мышами, тараканами и клопами; в домах со сломанными оконными рамами, шатающимися лестницами без перил; в зданиях, уже годами объявленных властями опасными для жизни. По количеству крыс с Нью-Йорком и Чикаго не может сравниться ни один город мира.
Тысячи квартир представляют допотопные, построенные на скорую руку помещения из маленьких комнат, в которые еле проникает дневной свет. Строительство домов в США идёт в крупных размерах, но жилищный вопрос остаётся неразрешимым. Для частных компаний, владеющих сотнями, а иногда и тысячами домов, не только снос, но и ремонт старых трущоб является невыгодным. В этих трущобах живут миллионы людей, которые не имеют средств на оплату лучших квартир. Роберт Фишер — редактор журнала «Современный город» — писал, что при существующем темпе государственного жилищного строительства, начатого в 1937 году, потребуется 280 лет, прежде чем будут ликвидированы квартирные трущобы в США, потому что нет средств. Ведь десятки миллиардов долларов пожирает только одна гонка вооружения.
Многие иностранцы приезжают в США с наивной мечтой найти в «золотой Америке» лёгкую жизнь, возможность разбогатеть, получить за малые часы работы большую зарплату, которую им будут подносить на золотом блюде. Но, вкусив прелесть с трудом найденной и потогонной работы и потеряв её не один раз, они стараются хоть что-нибудь отложить на чёрный день.