А тут ещё зима! Мороз!!
И если б не Мазепа,
Что осенью в семьсот восьмом
России изменил,
То стала б русская земля
для шведов снежным склепом!
Хотя и так их путь изрыт
холмами от могил…
Ведь Русь — особая страна
и не чета Европе,
Которую на лошадях
за месяц-полтора
Объехать на спор можно вскачь,
если скакать галопом
На почтовых — подряд все дни,
и с ночи до утра…
Россию ж всю не обойти,
на тройках не объехать,
Не покорить её простор
и взглядом не объять…
За пядью пядь — она всегда,
как отголосок эха,
Как горизонт, что за всю жизнь
немыслимо догнать!
Там, где особая земля –
особенные люди!
Для них свободу потерять –
так лучше б умереть!
И никогда такой народ
жить под ярмом не будет:
Тех, кто рискнут с ним воевать, -
всех ожидает смерть!
Мазепа Карла приютил,
как верный раб уважил –
На Гетманщине разместил
и войску дал приют,
Всех накормил и напоил,
пообещав всем даже,
Что сорок тысяч казаков
с ним к Карлу перейдут…
Мороз едва преодолев,
соскучившись по славе,
Как только кончилась зима,
Карл стал со всех сторон
Присматриваться к крепости
с названием Полтава,
Считая, что легко возьмёт
сей слабый бастион.
Но после нескольких атак
на город, отказался
Его брать штурмом,
положив у невысоких стен
Шесть тысяч преданных солдат!
Не зная, что сражался
Он не с полками — с городом,
что сдаться не хотел…
Карл генералу Крейцу дал
команду, чтоб осадой
Сопротивленье горожан
по-быстрому сломить!
И Гилленкроку обещал,
что в качестве награды,
Позволит шведам всем гулять
и с девками кутить!
И квартирмейстер Гилленкрок
вмиг подогнал мортиры,
И стал по стенам крепостным
без устали палить.
Но даже после этих мер,
заделывая дыры,
Тверской и Устюжский полки
нельзя было сломить.
А тем временем к Ворскле
двадцать шестого мая
Российской армии полки
дружно собрались.
У деревни Крутой Берег
лагерь укрепляя,
Самого царя они
вскоре дождались
Пётр четвёртого июля
под Полтаву прибыл,
Рекогносцировку снял
с местности одной,
И в Будыщанском лесу
поле битвы выбрал,
Приказав создать редут
над рекой Ворсклой
А затем в восьми верстах
на север от Полтавы,
У села Семёновка
вновь создал редут1, -
Тот, в котором все войска
после переправы
Безопасность и ночлег
для себя найдут…
Двадцать пятого июня
армия российская
Передислоцировалась
ближе к Яковцам,
Пехота с артиллерией,
полки кавалерийские
Чётко разместились все
по своим местам.
В Яковцах и в Ивонченцах,
за Будыщанским лесом
Шесть редутов выстроили
за одну лишь ночь!
И ещё ретраншементом2
весь лагерь был обнесен, -
Всё это должно, конечно,
в битве нам помочь!
Помимо всего этого,
дабы в русский лагерь
Неприятель не проник бы
ни с каких сторон,
Или в случае внезапной
вражеской атаки,
В русском лагере был создан
мощный тет-де-пон3.
Пётр выбрал для сраженья
длинную равнину
Шириною в две версты,
поближе к Яковцам,
Чтобы, если враг покажет
первым свою спину,
Было место, где могла бы
разгуляться конница…
…Вечером двадцать шестого,
битвы большой накануне,
Выйдя на правый берег
бурлящей Ворсклы-реки,
Со свитою генеральской,
в сопровождении драгунов,
Пётр Первый верхом на коне
стал объезжать полки.
На скакуне проезжая
мимо шеренг солдатских,
Царь перед важным боем
напутствовал всех солдат.
Рядом — Баур, Брюс, Репнин,
гетман Скоропадский,
А также Рённе и Голицын,
Меньшиков и Алларт…
«Смерть за Отечество в бою
принять весьма похвально,
Но смерти страх перед врагом –
хулы всегда достоин!
И тот, кто в боевом строю
смел, дерзок и нахален,
Смышлён, хитёр, но не труслив, -
тот есть российский воин!»
Пётр замолчал и посмотрел