«Настроение масс в настоящее время агентурой приравнивается к общественному настроению 1904 года, непосредственно перед смутой 1905 года».
С начала февраля 1917 года развитие событий приобрело необычайную стремительность. Знамя восстания поднял пролетариат. Его поддержала масса солдат столичного гарнизона. Вдохновляла, направляла, организовывала борьбу масс большевистская партия. «Война войне! — призывали большевистские листовки, печатавшиеся в подпольных типографиях. — Долой царскую монархию! Да здравствует международная социалистическая революция!»
Петроград напоминал кипящий котел. Улицы были запружены демонстрантами. Число бастующих перевалило за двести тысяч. Правительство двинуло против демонстрантов пешую и конную полицию и вызнало в Петроград кавалерийские части. Многие рабочие были арестованы.
«Надвинулось время открытой борьбы! — говорилось в выпущенной в эти дни большевистской листовке. — Лучше погибнуть славной смертью, борясь за рабочее дело, чем сложить голову за барыши капитала на фронте или зачахнуть от голода и непосильной работы… Впереди борьба, но нас ждет верная победа. Все под красные знамена революции! Долой царскую монархию! Да здравствует демократическая республика! Да здравствует восьмичасовой рабочий день! Вся помещичья земля народу! Долой войну! Да здравствует братство рабочих всего мира! Да здравствует социалистический интернационал!»
О Февральской революции написано немало воспоминаний. Особое место среди них занимают воспоминания человека, которого мы не раз называли на страницах нашей книги, — Василия Андреевича Шелгунова.
Как мы помним, В. А. Шелгунов ослеп, находясь в царской тюрьме. Особенность его рассказа о Февральской революции состоит именно в том, что он передает впечатления, которые уловил «на слух».
Ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое февраля Василий Андреевич провел на Выборгской стороне. Скрываясь от ареста, он переночевал на дежурном пункте «Общества электрического освещения 1886 года». Проснувшись утром, первым долгом поспешил к дежурному монтеру, чтоб спросить: «Как нагрузка?»
По приборам на пульте управления можно было узнать о расходе электроэнергии и таким образом определить, работают ли заводы.
На вопрос Василия Андреевича дежурный ответил:
— Нагрузка почти на нуле. Видно, забастовали последние заводы.
Тем временем на электростанцию стали приходить монтеры и установщики. Один из них рассказал, что казаки, посланные на Выборгскую сторону для «подавления смуты», проезжая мимо бастующих рабочих, неприметно бросили им записку:
«Ходите смело. Мы стрелять не будем. Только не кидайте в нас камнями, а то будет плохо».
Кто-то пришедший с Финляндского вокзала сообщил, что там, на вокзальной площади, выстрелом из толпы убит помощник пристава Выборгской стороны и ранен околоточный надзиратель.
Василий Андреевич Шелгунов вместе с одним из монтеров вышел на улицу. Он услышал шаги большой толпы, идущей по мостовой, и доносившееся издалека цоканье копыт, которое становилось все более громким, все более близким. Он ждал звуков выстрелов, столкновений. Но нет! Чутким ухом слепого он расслышал, что кавалерийские кони, поравнявшись с толпой, спокойно продолжают свой путь, двигаясь среди людей. Так оно и было: казаки, мчавшиеся навстречу толпе, подъехав к ней вплотную, слегка приостановили коней. Рабочие расступились, но не разбежались по тротуарам, и казаки проехали рядами, сохраняя строй, а навстречу им такими же ровными рядами продолжали идти рабочие. Но кое-кто из казаков, видимо, оказался не слишком дружелюбен, ибо из толпы послышались возгласы:
— Не нравится, так стащим с лошади…
Выйдя вместе со своими спутниками на Невский, Василий Андреевич различил сквозь шум толпы легкие звуки кавалерийской рыси и сделал вывод, что по Невскому проезжает какая-то кавалерийская часть. Но тут со стороны Московского вокзала послышался тяжелый конский топот. Так скачет конная полиция. Раздались крики: это полицейские врезались в толпу. Кавалеристы поскакали им наперерез. Произошло замешательство. Полицейские кони помчались прочь. Раздалось вслед несколько выстрелов. Одним из них был убит пристав. После итого толпа с пением пошла по Невскому, а позади нее шагом ехали кавалеристы. В морозном воздухе разносились слова революционной «Марсельезы»: