В 1906 году он исчез из поля зрения полиции. Ни агенты «внутреннего», ни агенты «наружного» наблюдения не знали, куда он скрылся. Охранка решила, что он за границей. На деле же он был в Перми, где организовал большую типографию и замуровал себя в ней на несколько месяцев.
Год спустя он был арестован по делу Уральского комитета партии и после двух лет Екатеринбургской тюрьмы сослан на вечное поселение в Восточную Сибирь. Через полгода бежал.
Во Владивостоке, сговорившись с кем-то из команды, спрятался в трюме парохода, уходившего на Гавайские острова. Когда после недели качки и темноты он вылез наверх и перед ним возникли всплывающие из вод Тихого океана Гавайи, он был потрясен их необыкновенной красотой. И так же потрясен был он, когда увидел худые, ссутулившиеся спины коренных жителей острова — канаков, их лачуги из пальмовых листьев, детишек, копающихся в отбросах, самодовольных американцев, чувствующих себя здесь безграничными властителями.
Чтобы заработать денег на дальнейший путь, он поступил рабочим на сахарную плантацию. Но на билет денег собрать не смог и отправился дальше, в Соединенные Штаты, снова в пароходном трюме.
Там, в Штатах, он страшно бедствовал. Работал на самых тяжелых работах. Заболел туберкулезом. Спасся только благодаря тому, что поступил батраком на ферму и работал на открытом воздухе. Поправившись, вернулся в город. Участвовал в забастовках вместе с американскими рабочими…
В этот день один из московских профсоюзов с разрешения полиции устроил собрание, посвященное санитарному состоянию рабочих жилищ. Сперва прочитал лекцию врач, потом перешли к обсуждению. По заранее намеченному плану слово взял большевик-нелегал товарищ Прохор.
— Вот скажу я так, — начал он, — правильно говорил тут доктор, что каждый должен думать о своем личном здоровье. Но другое дело, если будем рассуждать о том, как бороться с теми, например, кто сосет из нас кровь.
— Предупреждаю, — строго возгласил присутствующий полицейский чин.
Прохор продолжал:
— Я говорю о клопах…
В зале раздался смех.
— Я говорю, как их бить, тех клопов, которые сосут нашу кровь…
— Предупреждаю вторично, — опять забеспокоился пристав.
Прохор продолжал:
— Есть, может быть, такие дураки из нас, что думают, будто наших кровопийцев можно перебить одного за другим. Нет, это невозможно, друзья. Разве всех перебьешь по одному? Тут надо, друзья, все условия в квартире менять…
Неожиданно в зале раздались аплодисменты. Полицейский, не поняв, пожал плечами.
Прохор продолжал с еще большим увлечением:
— Нет, друзья, тут даже дезинфекции будет мало…
А с места кричат:
— А что же надо, по-твоему?
— Что надо-то? Надо, товарищи… виноват, господин пристав, я забыл, что это слово запрещено, — скажу не «товарищи», а «братья»… Надо, братья, всеми нашими общими силами навалиться на кровопийцев, силами всего рабочего класса, и всю квартиру послать на сломку, к чертовой бабушке…
Пристав, поняв, что его обвели, вскочил и бросился к оратору, чтоб его арестовать, но наткнулся на рабочих, которые заслонили Прохора и дали ему возможность скрыться через боковой выход.
В этот же день в Тифлисе, в камере Метехского тюремного замка, ждал суда и смертной казни Семен Аршакович Тер-Петросян, которого все звали его партийной кличкой «Камо».
Вступив в партию девятнадцатилетним юношей, Камо сразу же показал себя человеком совершенно исключительного конспиративного дара и легендарной храбрости, сочетавшейся с артистическим умением перевоплощаться, находчивостью, умом, беззаветной преданностью партии.
Сначала он занимался организацией транспорта нелегальной литературы. Затем работал в подпольной типографии. В 1905 году, когда партия готовила вооруженное восстание, ему было поручено закупить за границей оружие. Он это сумел сделать, но пароход с оружием затонул. В том же году Камо, человек из беднейшей семьи, изображая блистательного гвардейца князя Дадиани, пробрался в Финляндию. Он побывал у Ленина и вернулся в Грузию с оружием и взрывчатыми веществами. В 1907 году в Тифлисе он произвел необыкновенную по своей смелости экспроприацию крупной суммы казенных денег, которые до копейки отдал партии, и бежал за границу.