Пани из УЖД неожиданно заинтересовалась. Пирек осмелел и добавил:
— А все из-за того, ну… колдуна.
— Что же делать, мальчик, ты уже большой, должен понять. У нас людей не хватает, вот мы и вынуждены принимать на работу колдунов. В прошлом году работал тут один — настоящий людоед, хоть и держали его на диете.
— Да я-то что, я понимаю, — ответил Пирек, — видите ли, у нас… Мой младший брат пока побаивается всяких дикарских штучек и далеких стран.
Женщина улыбнулась Пиреку и очень складно, точно по газете, сказала:
— Я и сама, дорогой мой, заблудилась в джунглях инструкций.
Ну, и что прикажете делать Пиреку с таким объяснением? Он просто воспользовался случаем. Отправился на «ямки», придумав сказать матери, что в УЖД была очередь.
На «ямках», конечно, засиделся. Возвращается, смотрит — матери, к счастью, нет дома.
Только…
Пируня лежит в постели полураздетый. Глаза блестят, щеки красные.
Хорошо еще, Пирек — сын медсестры.
— Ты что, дурачок, заболел? — спросил он брата. От Пируни ничего толком узнать не удалось. Пирек поставил ему градусник. Малыш бредил о колдуне, колдун, мол, приходит сюда. Зуб на зуб у него не попадает — то ли от страха, то ли от озноба. Ртутный столбик поднялся до 40 градусов.
— Ох ты, — вздохнул Пирек. — Врача надо.
И вызвал врача.
Когда-то давным-давно врачи, как знахари, заговаривали болезни. Еще сто лет назад по любому поводу пускали кровь. Занимались этим усердно и часто во вред больному. Теперь медицина добилась куда каких успехов. Взглянет врач на больного и… тут же прописывает окситетрациклин в таблетках или уколы пенициллина.
Пируне врач прописал пенициллин и ушел.
Что делать? Хоть аптека близко, Пирек бежал по жаркой, пустой, как бамбуковая трубка, улице. А дальше что? Когда еще мать вернется! Кто сделает укол?
Мальчик знал, где живет тетенька, которая тоже работает в больнице. Позвонил.
— …брат заболел.
— Ну и что?
— Мамы нету дома.
— Скоро вернется. Мне из-за тебя одевайся, а твоя мать людям наговаривала, уколы я, дескать, толком не умею делать. Вот пускай и делает сама своему сыночку.
И захлопнула дверь перед носом у Пирека.
А дома у Пирчонка запеклись губы, дышит тяжело, родного брата не узнает.
Больница?
Кто сейчас повезет? Врач «скорой помощи» не оставил направления.
Пенициллин?
Пирек еще зимой выучился делать уколы. Упросил мать, и она научила. Только подкожные.
Известно, подкожные — дело одно, а внутримышечные — совсем другое. Пирек много чего знал об уколах, знал, сколько кипятить шприц, слышал о бактериях, о заражениях, если не продезинфицировать кожу для укола, — много раз видел, как это делается.
Он прокипятил шприц, иглы, все приготовил к приходу матери.
Ждет… А Пирчонок дышит с присвистом, бредит колдуном.
Сделай неумело укол, сломаешь иглу, и она останется под кожей. Тогда плохо. Без операции не обойдешься.
В двенадцать ночи Пирек решился.
Вскрыл ампулу, развел пенициллин, знал — колоть надо в ягодицу, знал даже, как проверить, не попала ли игла в кровеносный сосуд. Только главное-то сноровка, умение ввести иглу. Чтобы не сделать Пирчонку больно. Чтобы Пирчонок не дернулся, а то игла сломается.
Пирек достал пинцетом шприц. И стал учиться. На себе. Колет в бедро — раз, третий, пятый. В другое. Ему, конечно, больно, и Пирек, мальчик невоспитанный, ругается.
Поранился, накапала кровь (надо поскорее вытереть на полу). И после многих попыток решился наконец сделать укол брату.
Рискнул. Удалось.
Мать Пирека так и не узнала, кто сделал укол. Выяснилось про уколы значительно позже, совсем в другом доме, в Государственном детском доме. Пирек сознался во всем, когда во время купания у него на ногах увидели небольшие шрамы, похожие на следы дробинок, — неудачные попытки.
А сейчас Пирек лег в постель. Свет погасил. Пирчонок вроде дышит поспокойнее. Зато у Пирека порядком жжет ноги. Стена в доме теплая, словно звериная шкура.
Тук… тук… тук…
Стучит у Пирека в висках от боли и бессонной ночи, а может, это бьется тяжелое, огромное сердце дома, живого дома.
Маленькие дети вроде Пируни легко заболевают, но и поправляются быстро. Пока Пируня лежит в постели, Пирек еще кое-как выдерживает его капризы. На пятый день Пируня встал, и старшему брату хватило Пируниных приставаний по уши.
Перед самым обедом пришла долгожданная красивая открытка из Африки.
Цветная открытка — озеро, пеликаны. Знакомый доктор, уехавший далеко-далеко, посылал Пиреку привет.